возникали проблемы, как только они вернулись в гарнизон. Кое-кто из офицеров все еще в руках захватчиков, и все же, я думаю, мы найдем им замену.
Майор молча кивнул. Он встречал еще нескольких заключенных в первые дни в плену, но потом их перевели в другой лагерь.
– Почему вы помогаете мне?
– Я дала священную клятву защищать Джорск. Я отказываюсь сидеть в гарнизоне сложа руки, пока королевство рушится у меня на глазах. Тех, кто думает так же, немало, мы даже начали вырабатывать стратегию. Ваше появление лишь ускорит события. Как только я отдам приказ, сторонников короля возьмут под стражу. Возможно, на приготовления уйдет целый день, однако я полагаю, что с нами отправится почти весь гарнизон.
– Что ж, прекрасно. Девлин просил постараться отвоевать хотя бы часть Южной дороги. Если удастся ее удержать, мы перекроем поток припасов для сельваратской армии.
При удачном стечении обстоятельств они пробьют брешь в обороне оккупированных территорий и тем самым заставят Сельварат искать обходные пути доставки продовольствия и подкреплений из северной части в южную. Однако это также означало, что отряды Миккельсона останутся без прикрытия с флангов. Поэтому, если их ждет поражение, между врагами и столицей не останется никого, кроме расквартированного в самом Кингсхольме полка.
Ставка высока и рискованна, но им придется отважиться на решительные действия.
22
Прятаться у дверей зала советов непросто. Во-первых, во время заседания на карауле у входа всегда стояли двое часовых, чтобы ничто не могло помешать дискуссии. Во-вторых, притвориться, что просто проходишь мимо, тоже не получится, потому что сразу за залом советов располагался вход в личные покои королевской семьи. К счастью, кабинет канцлера находился рядом с залом советов. Узнав, что форум собрался, Сольвейг спустилась в кабинет к канцлеру. Она объявила, что Эскер получил недостаточное возмещение за обмундирование королевских новобранцев, поэтому отец направил ее сообщить о сложившейся ситуации и потребовать компенсации от его имени.
Поскольку канцлер был занят на совете, заниматься Сольвейг пришлось его незадачливому помощнику. С редким усердием он извлек детальные списки всех налоговых скидок, положенных каждому барону, откликнувшемуся на призыв монарха. Из-за того, что список оказался суммарным, Сольвейг отправила его за оригиналом записей, чтобы иметь возможность подтвердить количество записавшихся в армию. Помощник канцлера начал протестовать, утверждая, что папки хранятся в другом месте, но Сольвейг пригвоздила его к полу самым суровым взглядом, на который только была способна, так что тот счел за лучшее все же их принести.
Хорошо, что хотя бы мелкого писаря удалось запугать. Сольвейг ни за что не пришлось бы прибегать к подобным трюкам, если бы лорд Рикард все еще заседал в совете. Теперь же все ее действия сводились к ожиданию и надеждам, что удастся добыть хоть какую-то информацию, прежде чем о ней начнут судачить при дворе. Похоже, сегодня весть оказалась достаточно важной, раз король Олафур созвал всех на раннее утреннее совещание, а не стал дожидаться еженедельного сбора.
Пока Сольвейг ждала возвращения секретаря, послышались громкие голоса из зала советов, однако слов разобрать не удавалось. Спор, если, конечно, это был именно спор, продолжался несколько минут. Потом крики стихли. Наконец послышался скрип несмазанных петель, и тяжелые двери зала советов распахнулись.
К счастью, секретарь еще не вернулся. Он, естественно, удивится, увидев, что Сольвейг не дождалась его. Ничего, можно прийти позднее и объяснить, что она просто устала. Сольвейг вышла из кабинета канцлера как раз в тот момент, когда мимо проходили первые из покинувших зал советников.
Впереди шагал маршал Ольварсон. Он шел, понуро опустив плечи, не поднимая глаз. Словно пытаясь отстраниться от злополучного маршала, остальные советники шли поодаль. Во главе двигалась, поджав губы, леди Вендела. То, что произошло, явно разозлило ее.
– Лорд Арнульф, – окликнула Сольвейг, когда советник поравнялся с ней.
Арнульф едва взглянул на нее.
– Безумие, весь мир спятил, – пробормотал он.
Сольвейг приноровилась к его шагу и пошла рядом.
– Нет ли новостей о вашей дочери Линнхайд? – спросила она.
Не повредит напомнить Арнульфу, что он у нее в долгу за организацию беседы с графом Магахараном.
Советник остановился так резко, что барон Мартелл наскочил на него сзади. Барон извинился и прошел мимо.
– Линнхайд потеряна для меня навсегда, а вам лучше не совать нос в чужие дела! – резко ответил советник. – Все, о чем мы договаривались, утратило силу. Гарнизон в Калларне дезертировал.
Да, новость действительно печальная. Бастион в Калларне защищал восточные подступы к Кингсхольму. Если гарнизон действительно опустел, теперь ничто не стоит между вражеской силой и столицей.
Сольвейг положила руку на плечо Арнульфу.
– Прогуляйтесь со мной, пожалуйста, – тихо сказала она, не желая привлекать к себе еще большего внимания. – Что означают ваши слова о том, что гарнизон покинул пост? – переспросила Сольвейг, когда они отошли на достаточное расстояние и подслушать их не могли.
– Курьер обнаружил командующего Грегорсона и еще горстку верноподданных под замком в карцере. Всего несколько десятков солдат несли службу на стенах крепости, но остальные, а их тысячи, ушли на восток и объявили войну протекторату.
Свирепая радость охватила Сольвейг, хотя она и пыталась изобразить ужас и недоверие. По-видимому, у солдат из Калларны хватило мужества посмотреть в лицо опасности, чего не осмеливались сделать король и его советники. Теперь война разразится независимо от желания Олафура.
