— Сегодня вечером я в сотый раз перечитаю судебные протоколы, — произнес Лестер. — Этот проклятый лодочник солгал. Я не верю ни единому его слову.
— На основании «внутреннего голоса» еще не был выигран ни один процесс.
— Как будто я этого не знаю! — Лестер закурил сигарету. — Меня бесит то, что я никак не могу продвинуться. Может быть, существует какая-то мелочь, которую я упустил и за что мог бы уцепиться. Я должен доказать, что все показания этого Финнегэна абсурдны.
— Это вам не удастся. Он давал их под присягой. На этих показаниях построены, а также могут быть разрушены обвинения прокурора, и не играет роли, если присяжные окажутся на вашей стороне. Все дело в очень веских доказательствах.
— Уликах, — поправил Лестер.
— В конечном счете все же доказательствах, — ответил Мортон Форбс. — Преступника видели и нашли нож. Мы не можем больше затягивать процесс. Дела Бостона Бэрнса плохи. Если вы спросите меня, то я считаю, что процесс проигран.
Лестер осушил свой стакан.
— Я, наверное, что-то пропустил во время дачи показаний свидетелем, какую-то деталь…
Форбс покачал головой.
— Вы не найдете свой якорь спасения, мой дорогой. Вы сделали все возможное. Бостона Бэрнса уже нельзя спасти.
— Я еще не сдаюсь! — воскликнул Лестер с некоторым ожесточением. — Еще нет, Мортон. Даже если мне придется поработать всю ночь напролет.
— Я мог бы поговорить с судьей Майлсом насчет отсрочки. Но тогда на стол должны быть положены новые доказательства.
— Да, — сказал Лестер. — И я буду думать над этим.
В промежутках между заседаниями он несколько раз разговаривал с обвиняемым. Бостон снова и снова подтверждал, что той ночью сразу же пошел домой. И хотя направлялся через Центральный парк мимо озера, семнадцатилетнюю Кэтлин не видел. И Лестер верил ему.
Его буквально приводило в бешенство то, что он не может помочь молодому цветному парню. Что ему не хватает той гениальной искры, благодаря которой он мог бы вытащить Бостона Бэрнса из этой истории.
Но если Бэрнс не был виновным, то зачем тогда лгал этот лодочник, зачем он хотел «пришить» тому мокрое дело?
Финнегэн не знал Бостона лично, никогда не контактировал с ним. Но то, что он рассказал об изнасиловании, совпадало с розыскными данными полиции. Все данные отпечатков следов и все, что показала сама Кэтлин на суде, было именно так, как рассказал Финнегэн.
Конечно, существовала, правда чрезвычайно маленькая, возможность того, что лодочник ошибся и преступником является другой цветной. Но как это доказать?
Лестер еще работал над судебными протоколами, когда позвонила Дженика. Услышав ее голос, он почувствовал облегчение.
— У меня классный план, — сообщила Дженика. — О, любимый, все будет чудесно. Мы встретимся завтра вечером в Уоллисе, штат Коннектикут. Там есть маленький мотель. Пару недель назад у меня были в Уоллисе дела. И тогда, проходя мимо мотеля, я заприметила его. Мы сможем остаться на всю ночь.
— Ты совершенно сошла с ума, Дженика, — возразил Лестер.
— Возможно, но я больше не могу без тебя. Мы должны быть вместе! Ты ведь чувствуешь то же самое, не так ли?
— Ты знаешь, как я томлюсь по тебе, любимая.
— Так давай сделаем это, — горячо произнесла Дженика. — Ты найдешь мотель очень легко. Я тебе расскажу, где он расположен. И буду тебя ждать там завтра в половине девятого.
— Но этого нельзя делать, Дженика. Вдруг нас кто-нибудь узнает…
Она тихо рассмеялась.
— Быть может, тебя кто-то и узнает, но что из этого? Никто не может запретить тебе встречаться в мотеле с молодой дамой, не так ли?
— Но и тебя знают, дорогая. Во время заседаний ты сидела на скамье присяжных, и люди из публики запомнили тебя. Конечно, маловероятно, чтобы кто-то из них попался нам как раз в этом мотеле. Но несчастье не дремлет. Мы не можем быть уверены на все сто.
И вновь Лестер услышал смех Дженики.
— Никто меня не узнает, — заверила она. — Даю тебе слово. Ты предпочел бы видеть меня в черном или в рыжем парике?
— Дженика, — произнес Лестер и тихо вздохнул. — Парик не решит проблему.
— Приготовься к сюрпризу, — ответила она. — Если не возражаешь, я предстану шикарной рыжеволосой дамой, которая будет ждать тебя в маленьком ресторане, о'кей?
Лестер забеспокоился. Он почувствовал особое очарование подобной встречи. Разумеется, Дженика сумеет придумать классный маскарад. Но как тогда он ее узнает? Лестер бесконечно желал ее увидеть, держать в объятиях, провести с ней всю ночь.
— Где этот мотель? — спросил он.
Дженика объяснила.
— Я приду раньше и буду тебя ждать. Как я буду ждать тебя, любимый! Мы абсолютно никого не заинтересуем. И проведем чудесную ночь.
— Ты любишь рискованные приключения, правда?
— Я люблю тебя, — промолвила Дженика. — Дело только в этом. Итак, завтра в половине девятого, договорились?
— Договорились, — ответил Лестер. — Но это будет исключение, Дженика. Не пытайся меня совратить в другой раз.
— Обещаю, — сказала Дженика.
На следующий день Дженика была в приподнятом настроении. Вероника с недоверием наблюдала за ней. В последние дни подруга была совсем другой — угнетенной и печальной. А тут вдруг вся сияет. Веронике, конечно, не терпелось узнать, чем вызвана перемена. Но Дженика отмалчивалась. Своей тайной она могла делиться только с Лестером. Никто не должен знать о том, что она задумала.
Девушка едва могла дождаться вечера. Ей казалось, что она, по крайней мере, полгода не виделась с Лестером.
Когда Дженика после обеда покинула лавку, то поехала в школу для собак на Шестьдесят пятой улице. Она хотела нанести маленький визит Зорро. У нее оставалось немного времени, прежде чем отправиться в Коннектикут. Мистер Даркфилд, крепкий худощавый молодой человек, уже знакомый Дженике, приветствовал ее слегка раздраженно.
— Обычно у нас не принято, чтобы собаку навещали во время обучения, — заявил он.
— Но я хочу видеть мою маленькую собачку, я скучаю по ней, — ответила Дженика. — С ней все в порядке?
— В первые дни пес упрямился. У нас было с ним много хлопот. Но постепенно привык, хорошо ладит с другими собаками. И он уже кое-чему научился. Вы будете удивлены.
Гарри Даркфилд исчез на пару минут, а затем появился, держа Зорро на поводке. Лишь только Зорро увидел свою хозяйку, удержать его было почти невозможно.
Тщетно пытался руководитель школы напомнить ему о том, чему он выучился. Зорро не реагировал на команды, становился на задние лапы, натягивал поводок и лаял как бешеный, пока Гарри Даркфилд наконец его не отпустил. Зорро бросился к Дженике.
Последовала бурная встреча, и пес никак не мог успокоиться. Он бросался на Дженику, лизал ее руки и так скулил, что это едва можно было вынести. Она обнимала малыша, гладила его. Девушку очень растрогал Зорро.
— Он тоже скучал по мне, — сказала она.
