— В монастырях у монахинь менструальные циклы всегда совпадают, — сухо отреагировал доктор.
Женщины несколько оторопели. Доктор раскрыл папку и стал перелистывать страницы.
— Как велик шанс, что это получится, герр доктор?
— Я не занимаюсь прогнозами, — ответил он.
Женщины чувствовали себя в его присутствии неловко, это было первым, о чем они сказали друг другу, когда вышли от него. Но что значила неловкость по сравнению с такой хорошей новостью.
— Приходите завтра, — сказал он, после того как обследовал их обеих. — Завтра мы начнем.
Поначалу он хотел прогнать женщин. Он должен был прогнать их. Но все-таки сказал им не то, что хотел. Он сказал то, о чем подумал в порыве, но чего нельзя было говорить вслух.
— Это возможно, — сказал он.
Когда Виктор услышал свои собственные слова, было уже поздно. Его замечание о возможности получить результат, но «не сразу» женщины поняли неправильно. Или он сам неправильно выразился.
В тот момент, когда они объявили ему свое желание, он мигом сообразил, как можно его осуществить. Теоретически это было возможно. Ему надо было соединить ядра любых клеток этих женщин в оплодотворенной яйцеклетке, из которой он предварительно удалил бы ядро. Этот опыт он многократно проделывал во время учебы в университете, хотя тогда делал это с яйцами лягушек и саламандр.
— Это возможно, — так он сказал им.
Но уже в следующий момент перед ним встали практические сложности. Человеческие яйцеклетки в тысячу раз меньше, чем у амфибий. К тому же при опытах с последними получившийся эмбрион никогда не вырастал до размеров взрослой особи.
Поэтому-то он и добавил, что все возможно не сразу. Он имел в виду, что ему еще нужно время. Месяцы, а возможно, и годы.
Но его первая фраза вселила в женщин надежду, и они ухватились за нее. И тогда доктор Хоппе не посмел их разочаровать. Поэтому он снова сказал вещи, которые их удивили. А потом уже не мог вспомнить, что именно.
Он обследовал женщин. Одна из них предложила оплодотворить их обеих. Может быть, она сказала это в шутку, но доктор так не посчитал. Ее слова заставили его задуматься, и он понял, какой уникальный шанс могут предоставить ему эти женщины.
И тогда он решил, что начнет уже на следующий день, хотя и знал, что еще слишком рано. Ему еще надо было потренироваться. С другими животными клетками. С мышами. Или кроликами. Но этого он не сказал. Возможно, они передумали бы, если бы он попросил их вернуться только через полгода.
На другой день они пришли в назначенное время, и он провел операцию. Но с неоплодотворенными яйцеклетками. Они этого не знали. Таким образом, он в любом случае выигрывал месяц.
У обеих женщин месячные задержались на неделю. Все эти семь дней они явно чувствовали, что беременны, и возбужденно рассказывали ему об этом. Но потом плод, должно быть, незаметно покинул организм.
Для верности они спросили доктора, так ли это было на самом деле. Он ничего не отрицал, хотя и знал, что плода там никогда не было. Этим Виктор Хоппе вселил в них еще большую надежду. И снова подсадил обеим женщинам неоплодотворенные яйцеклетки, потому что в то время был еще очень занят экспериментами.
На тот момент ему удалось добиться следующего результата: он вырастил эмбрионы мышей из двух женских яйцеклеток, но ни один из них не вырос в живую мышь. С человеческими клетками доктор продвинулся не дальше слияния ядер. Тем не менее уже на этом этапе он достиг необычайно важных результатов.
Виктор работал над несколькими опытами одновременно и начинал один эксперимент, не успев закончить другой. Только иногда он что-то записывал. Честно говоря, слишком мало. Даже для него самого. «Успеется», — думал он, в то время как в голове уже был следующий этап эксперимента или совсем другой эксперимент. Его мысли были похожи на костяшки домино, выстроенные одна за другой: как только падала одна, другие падали за ней сами собой.
15 января 1979 года обе женщины опять появились у него. Он хотел бы отложить их приход, ему нужен был еще один месяц. Но они настояли, и Виктору пришлось сдаться, потому что в противном случае они, возможно, обратились бы куда-нибудь еще.
— Герр доктор, на этот раз все получится?
— Поживем — увидим. — Он ожидал этого вопроса и заранее подготовил ответ.
— А если не получится…
Он надеялся, что они зададут этот вопрос.
— Тогда я попробую еще раз. С вашего согласия, разумеется.
Женщины переглянулись. Одна из них произнесла:
— Значит, вы думаете, что опять не получится.
В ее замечании прозвучал упрек, но он, тем не менее, снова повторил:
— Поживем — увидим.
— Мы это уже слышали… — сказала женщина после короткой паузы. — Возможно, нам придется на этом остановиться. Мы…
— Вам не нужно ничего платить, — быстро сказал Виктор.
— Дело не в деньгах. Мы больше не верим в это.
Ее слова прозвучали так, как будто она хотела с кем-то расстаться. Ее девушка присоединилась к ней.
— Нам сказали, что это невозможно… То, что мы хотим.
— Кто вам сказал? — воскликнул он громче, чем хотелось.
Женщины испугались. Доктор понял: если они полностью потеряют надежду, то больше не вернутся. Ему надо было всего лишь вновь вселить в них уверенность. Поэтому он повел их в лабораторию.
— Иногда то, что кажется невозможным, просто сложно, — сказал он.
Он показал им троих мышей пяти дней от роду. Они были величиной с детский мизинец. Их кожа была покрыта волосками, у двух мышей — коричневыми, а у третьей — белыми. Они лежали в корытце с измельченной бумагой и сосали черную мышь.
— Это не их мать. Она их только вынашивала, — из другого корытца он вынул большую белую и большую коричневую мышь. — Вот это их матери. Мышата — результат их скрещивания. Ни один самец мыши в этом не участвовал.
От изумления женщины не смогли вымолвить ни слова.
На этот раз он их не обманывал. Он сказал, что ему надо провести еще несколько экспериментов на человеческих яйцеклетках. И он уверен, что после этого все получится. Виктор рассказывал им о своих исследованиях и планах целых полтора часа, и они не перебили его ни единого раза. Таким образом ему опять удалось перетянуть их на свою сторону и убедить подождать до следующей операции еще месяц. Женщины согласились. Ему показалось, что все получилось превосходно.
В тот же день он записал на бумаге то, что рассказал им. После того как женщины увидели мышей, новость должна была распространиться очень быстро. Нужно обнародовать методы работы, прежде чем другие ученые начнут кричать, что он всех обманывает. Самым лучшим было бы подождать, пока у женщин не родится ребенок, но выбора уже не оставалось.
Статья написалась сама собой. Лишь несколько раз ему пришлось заглянуть в свои скудные записи. Уже на следующий день он отправил статью в
После этого доктор Хоппе снова заперся в лаборатории.
Лотта Гёлен пришла к сестрам-клариссам в Ля Шапель через год после окончания Второй мировой войны. Ее отец Клаас был родом из Фаалса и в 1928 году переселился в бельгийский Льеж в поисках работы
