Вудторпом, во время спора о целесообразности и разумности таких проектов, равнозначных землетрясению… вернее, мар-сотрясению. А что? Уэйлз говорил что-то об этом?
— Он сказал: «Барракеш все расставит по местам».
— Вот как? — злобно ощерился Кэри. — Дай-ка мне ту бутылку. — Он сделал долгий глоток, и спиртное влилось в него, как огонь в кристаллический лед. — Черт, хорошо бы украсть у них флаер!
Дерек покачал головой:
— Скажи спасибо, что ты этого не сделал. Они бы сбили тебя за час.
— Да, ты прав. Просто я так спешу…
Кэри снова глотнул из бутылки, затем улыбнулся. Улыбка у него вышла довольно странная, отнюдь не подобающая известному ученому.
— Если боги будут милостивы ко мне, однажды я сверну мистеру Уэйлзу голову.
Местные явились в тот же вечер — человек сто с лопатами и инструментами. Они уже отработали весь день, прочищая соседний сектор, но без звука подключились к команде Дерека и проработали еще ночь и половину следующего дня, урывая несколько часов для сна по очереди, когда совсем не было сил держаться на ногах. В канале заключалась вся их жизнь, и он был превыше всего — жены, ребенка, брата, отца, его самого, — и это было логично.
Кэри оставался в кабине, прячась от посторонних глаз и испытывая угрызения совести, хотя и не слишком сильные. Работа была просто адова.
Ближе к полудню канал наконец расчистили, и баржа поплыла дальше на юг.
Спустя три дня на востоке возникла далекая горная гряда. Она постепенно приближалась, пока совсем не подошла вплотную к воде. Горы были высокие и крутые, окрашенные в мягкие оттенки красного и золотого; волны, плескавшиеся о них миллион лет, и ветер, дувший десять тысячелетий, оставили на скалах глубокие следы. Впереди Кэри заметил дрожащую полоску тумана среди пустыни — там проходил еще один канал. Они приближались к Валкису.
Баржа вошла в него на заходе солнца Низкое светило посылало свои почти горизонтальные лучи на утесы Порой лучи простреливали насквозь пустые глазницы окон и дыры дверей пяти городов, что растянулись по уступам красно-золотых гор. И казалось, что в домах горят очаги и светятся лампы, встречая усталого рыбака, возвращающегося с моря. Но на улицах, площадях и на длинных пролетах вырубленных в камне лестниц двигались только медленные тени, отбрасываемые заходящим солнцем. Старинные причалы стояли величественные и голые, как надгробные камни, показывая, где были выстроены новые гавани взамен старых, которые тоже были покинуты после того, как вода ушла и отсюда.
Только нижний город жил, причем лишь малая часть его, но она жила яростной и кипящей жизнью, не повинуясь навалившимся холодным столетиям. С палубы баржи Кэри видел факелы, горящие в сумерках подобно желтым звездам, слышал голоса, а также дикую, но прекрасную музыку арф с двойной декой. Сухой ветер нес запах пыли, острых пряных ароматов и чего-то совсем непонятного. Новая культура еще не успела коснуться древнего города, и Кэри был только рад, хотя Валкис, пожалуй, неплохо было бы малость почистить, не причинив ему при этом вреда. Тут царили такие пороки, что уши отказывались верить.
— Не высовывай носа, — велел ему Дерек, — пока я не вернусь.
Уже совсем стемнело Баржа стояла у древнего каменного причала, выходящего на широкую площадь, с трех сторон окруженную обшарпанными зданиями Дерек отправился в город, за ним последовала вся команда — правда, совсем для других целей Аррин осталась на палубе и лежала на животе, на тюках с товаром, подперев подбородок кулаками. Она смотрела на звезды и прислушивалась к звукам с видом обиженного ребенка, которому запретили играть в опасную, но увлекательную игру. Дерек не разрешил ей ходить по улицам одной
От скуки Кэри решил вздремнуть.
Он не знал, сколько проспал — несколько минут или несколько часов, — когда его разбудил истошный кошачий вопль Аррин. Он подскочил как ужаленный.
Глава 3
На палубе были какие-то мужчины Кэри слышал шум возни и проклятия в адрес Аррин. Незнакомцы что-то кричали про землянина.
Кэри скатился с койки. Он все еще был в земном костюме, который намеревался сменить на то, что принесет ему Дерек. В отчаянии Кэри сорвал с себя все и засунул в какой-то угол, под скомканные меха. Аррин больше не визжала, зато донесся приглушенный вопль — ей явно заткнули рот. Ученый весь дрожал на пронизывающем холоде ночи.
Шаги по палубе, легкие и быстрые… Кэри потянулся и снял с крючка на стене топор с длинной рукоятью, которым в случае опасности рубили крепления на палубе. И тут же ему в голову пришла мысль — как будто сам топор подсказал, что надо делать
Тени мужчин возникли в проеме, темные силуэты на фоне тусклого света палубных огней.
Кэри издал боевой клич кочевников, разорвавший ночную тишину, и прыгнул вперед, размахивая топором.
Мужчины тут же исчезли из проема, как будто их дернули за веревочки. Кэри выскочил из кабины на палубу, в круг света факелов, и принялся крутить топором вокруг головы. Этому приему он научился много лет назад, когда понял, как полезно уметь прикидываться марсианином. Естественно, его угораздило вляпаться в кое-какие истории, не подобающие великому ученому-археологу, вроде межплеменных войн и набегов, зато он приобрел весьма странные, но бесценные навыки. Вот и теперь Кэри отогнал своим свистящим топором совершенно опешивших бандитов. С диким визгом он теснил их все дальше и дальше, а они взирали на незнакомца в немом изумлении — пятеро мужчин с серебряными серьгами в ушах и очень острыми ножами на поясе.
Потом Кэри присовокупил кое-что из того, что кочевники говорят о жителях Нижних Каналов, и кровь бросилась бандитам в лицо. А потом он наконец поинтересовался, какого черта им здесь нужно.
Один из нападавших, в ярко-желтой юбке, сказал:
— Нам сказали, что здесь прячется землянин.
«Интересно, кто бы это мог сказать?» — задумался Кэри. Мистер Уэйлз, через какого-нибудь марсианского шпиона? Ну конечно, кто же еще! Он уже начинал люто ненавидеть мистера Уэйлза. Но заставил себя деланно рассмеяться и спросил:
— Разве я похож на землянина?
Топор снова сверкнул в ночи. Кэри успел отрастить волосы, и они спутались в всклокоченную гриву великолепного цвета, рыжевато-коричневую гриву кочевника. Его обнаженное тело было сухощавым и вытянутым, как у обитателей Пустынных земель, и он все время упражнял свои мышцы, держа их в форме.
Аррин подошла, потирая разбитый рот и глядя на него с таким же немым изумлением, как и визитеры из Валкиса.
— Нам сказали, что… — снова завел человек в желтой юбке.
На площади перед причалом начали собираться зеваки — мужчины и женщины, праздные, любопытные, жестокие.
— Меня зовут Марах, — оборвал Кэри. — Я покинул Колодцы Тамбоины потому, что убил человека, и за мою голову назначена награда.
Колодцы были слишком далеко, и он мог не опасаться, что именно здесь его смогут уличить во лжи.
— Ну что, кто-нибудь желает получить эту награду?
Люди осторожно наблюдали за ним. Пламя факелов металось на сухом ветру, рассеивая свет на поднятых кверху лицах. Кэри становилось не по себе.
Рядом послышался шепот Аррин:
— А вас не узнают?
— Нет. — Он бывал здесь трижды с бандами кочевников, однако вряд ли кто-нибудь запомнил именно ею из сотен и сотен наездников.
— Тогда стойте насмерть, — посоветовала Аррин.
Он так и сделал. Люди продолжали изучать его, улыбаясь и перешептываясь. Наконец человек в желтой юбке произнес:
— Не знаю, кто ты — землянин или кочевник, но мне отвратительна твоя физиономия.
