бы овеществленный сон Душевнобольного художника-сюрреалиста. Злокачественно-притягательное зрелище…
Сзади раздался стремительный мелодический перезвон. Рик резко обернулся и увидел, что вход заперт. Никаких кнопок или рычагов нигде не было заметно, оставался единственный путь — вперед. Рик начал спускаться по прозрачным ступеням.
Город был мертв, это явно ощущалось. Слишком долгой была тишина, улицы устали ждать пешеходов. Скошенные стены неохотно отражали звук шагов, им не нравилось, что кто-то заставляет их будить эхо.
Глаза Рика потемнели. Он неожиданно для самого себя остановился, наполнив легкие:
— Майо!
Крик раскололся на миллион осколков, которые, прилетев обратно, ударили в уши визгливым хохотом.
Путь лежал в дальний конец города, где, как Рику удалось разглядеть еще от входа, сверкали, взлетая ввысь, ступени, ведущие во второй купол. Рик шел туда и размышлял: что если Шторм намеренно позволил ему пройти внутрь, а сам ускользнул другой дорогой?
Именно в этот момент он услышал музыку. Музыка выплыла из тишины, странным образом сочетаясь с игрой света, и поэтому одновременно была и слышна, и видна. Гармония ее была сродни архитектуре окружающих зданий. Нормальный разум (нормальный, по крайней мере, в человеческом понимании) такое сочинить никак не мог. Музыка шла отовсюду, звучал сам воздух. Рик убеждал себя, что это работает городская система радиотрансляции. Мозг его съежился, забился в угол, пытаясь найти убежище от навязывающего свою логику мотива.
Краски стали ярче, они пульсировали, укрывая цветным туманом призрачные улицы, ускользая с краев видимого спектра куда-то дальше; с чувствами, нервами, даже с кишечником происходило что-то непонятное Музыка хлестко стегала мозг немыслимыми звучаниями и ритмами. Внезапно Рик почувствовал, что в силах понять символику здешней архитектуры и куда ведут умопомрачительные кривые…
После этого он почти потерял способность воспринимать обстановку. Какая-то очень упрямая часть сознания перепрыгнула через острова кошмара, разраставшиеся в голове, и безостановочно кричала что-то Этот вопль пронзил смертоносную плеву цветомузыки и потащил разум обратно с самого гребня пропасти, обрывающейся в чуждую вселенную…
…Рик стоял, сбросив всю одежду, и обнимал хрустальную, безумной формы колонну, которая — он только что понял — подпирает собою солнце.
Рик отпрянул от столпа вселенной, ощутив тошноту, цепляясь за это чувство, как за спасительное средство от помрачения ума. «Стой! — приказал себе он. — Это штучки Джаффы! Он сидит и нажимает кнопки, затевая представление, к которому ребята, раньше жившие тут, были привычны. Шторм, гадина, сидит, давит на рычажок да смотрит тебе в мозги и ржет до упаду, наблюдая, как извилины лопаются. Хочешь, чтобы он лопнул от смеха?»
Рик сосредоточился. Слова «Джаффа Шторм» еще имели для него значение, и они сочетались со словами «поймать и убить».
Напрягая жилы, обливаясь потом, он собрал все силы, которые еще остались, воедино, чтобы оградить мозг от разрушительного действия цветомузыки, и двинулся к ближайшей стене купола. Он смотрел себе под ноги и старательно считал, сколько сделал шагов.
«Если моя догадка неверна и не Джаффа Шторм управляет концертом — какая это будет потеря!. Но — стоп! Нельзя думать об этих вещах».
Рик добрался до стены, нетвердо держась на ногах и продолжая считать. Далеко отсюда он увидел ступени и заторопился к ним по стеночке. Неожиданно «концерт» стих.
Рик сидел на верхней ступени, пережидая, пока его кончит трясти. Предстоял спуск во второй купол.
Глава 15
Здесь не было никаких зданий — ни жилых, ни общественных. В центре находилась гигантская конструкция из металла и пластмассы; огромная махина тихонько гудела и излучала слабое свечение. Вокруг стояли концентрические ряды мягких лежанок, накрытых похожими на гробовые прозрачными крышками, под которыми находились люди. Люди то ли были мертвы, то ли спали.
Рик и здесь не смог обнаружить присутствия Шторма или Майо. Он поискал глазами вход под следующий купол и двинулся туда между гробами.
Существа под крышками, собственно, не были людьми. И форма их тела, и плоть, из которой они состояли, — все свидетельствовало, что это создания другого мира. Существа лежали совершенно неподвижно, и Рик не заметил у них дыхания. Однако тела выглядели теплыми и живыми; признаки распада или гниения отсутствовали.
Рик предположил, что это и есть Мыслители и что им принадлежит город, сквозь который он прошел. Похоже, они не имели пола, поскольку обнаженные тела были совершенно одинаковыми. Совершенство их форм соответствовало совершенству зданий, которые они построили, и так же отвращало.
Рик, не задерживаясь, направился прямо к арочному переходу, ведущему в последний купол. Страх в душе его отсутствовал — надо идти до конца, будь что будет. Он поискал какое-нибудь оружие, но ничего подходящего не нашел и, посмотрев на свои забинтованные руки, стал подниматься по ступеням.
Ни убежища, ни укрытия… Да, собственно говоря, какой смысл прятаться, когда имеешь дело с телепатом? Единственное, чего хотел Рик, — чтобы все скорее кончилось. А для этого ему нужен был Шторм. Рик шел наверх и не думал о том, что может погибнуть.
В третьем куполе размещалась огромная лаборатория или склад приборов. Подробно разглядеть помещение Рик не успел — перед ним вырос Джаффа Шторм с бластером в руке.
Рик остановился. Лицо Шторма расплылось в дружеской улыбке.
— Где Майо? — спросил Рик.
Шторм мотнул головой, показывая внутрь.
— Там. Она цела и невредима, но помочь тебе не сумеет; да и себе тоже. Дикая кошка! — Он смерил Рика взглядом черных глаз. — Жаль, что ты не будешь иметь удовольствие наблюдать, как я ломаю ее!
Рик молчал, расслабленно опустив руки вдоль обнаженных бедер. Лицо его было пустым, глаза полуприкрыты. Он стоял посередине хрустальной лестницы на уровне ног Шторма.
— Понравилась музычка? — спросил Джаффа.
Рик не ответил. Шторм засмеялся:
— Не стесняйся. Я знаю. Я слежу за твоими мыслями каждую секунду.
Он указал на спящих под гробовыми крышками:
— Забавные вкусы у этих пташек. До сих пор не могу понять, кто они и откуда здесь появились, — никак не проникну в их мозги. Похоже, они разумом своим не здесь, а переместились в царство мысли. Тела, как я понимаю, искусственные.
Шторм оборвал монолог и стоял, изучая Рика, словно хотел впитать в себя каждую мелочь его облика.
— Я хочу навсегда запомнить тебя. Ни к одному человеку я не питаю такую ненависть. Наверное, потому, что ты почти так же силен, как я, и это пугает. А я не привык бояться. Испытывать страх неприятно.
— Ты потерял Марс, — произнес Рик. — Я отобрал его.
— Не-ет… — Шторм заговорил медленно. — Нет, не отобрал. Ты нарушил мои планы, это верно. Ты чуть было не убил меня, это тоже так. С твоей стороны было очень неглупо — догадаться в последний миг, что я читаю твои мысли и готов к встрече. Я был чертовски занят на работе и не мог дотянуться до выключателя, пока не стало слишком поздно сделать что-либо, кроме как отскочить в сторону. Меня ранило осколком, а дезинтегратор оказался разрушен. — Джаффа, не сдержав злобы, выругался. — Поэтому я хочу придумать способ лишения тебя жизни, которым мог бы удовлетвориться по-настоящему.
Рот Рика скривился в ленивой полуухмылке:
— Тебе не убить меня. Шторм. Это моя дорога, а не твоя.
Шторм секунду глядел на него, широко раскрыв глаза, и закатился смехом:
— Во имя Юпитера, неужели ты веришь?
