и станет разубеждать, потому что поразилась, снова услышав рев двигателя и увидев, как его задние фары исчезают в свинцовых сумерках.
Домой было добираться около двух миль. Мэй понуро брела вперед, стараясь сосредоточиться на дороге и не позволять себе думать. Получалось лучше некуда. В конце концов, телефонный звонок прервал ее размышления и не дал врезаться в дерево.
— Извините, — машинально пробубнила она. По определенным причинам извинений дерево не приняло. Мэй хмуро перевела взгляд на мобильник. На дисплее высветился незнакомый номер.
— Кто это?
— Ну как, получила предложение получше?
— Какие люди, и без охраны! — воскликнула Мэй. Только потом до нее дошло, что голос принадлежит Нику — такой же грубоватый и сиплый, как после пяти порций виски.
— Если ты не придешь, я заеду за Джеми и заставлю его драться на ножах.
— Ага, люди без охраны, которые зачем-то хотят покромсать моего брата, — протянула Мэй. Видеть Ника не было никакого желания — особенно с тех пор как Алан сообщил о своем жутком плане. Она вспомнила собственное предчувствие: как Ник готовится разнести город. К тому же, кто знает, что он натворил в Дареме?
Не хватало еще Джеми получить ножом в спину.
— Уже иду, — тихо и чуть вымученно отозвалась Мэй. Усталость на нее свалилась невероятная, но до дома Райвзов было недалеко.
Глядишь, и удастся дойти.
— Я пока поработаю в гараже, — добавил Ник, который даже не подозревал, что брат готовится продать его колдуну. Что у него просто нет шансов стать человечнее.
— Давай, только не веселись там до упаду, пока я не пришла, — сказала Мэй в трубку — сама бодрость и задор. Точь-в-точь мать перед совещанием, где от нее требовалось решить проблему при полном отсутствии конструктивных идей. Мэй понимала, что ей придется вести себя вдвое увереннее и убедительнее; надеть такую личину, чтобы никто не узнал ее истинных мыслей, а самой тянуть время и думать, как выбраться из тупика.
Ее затея чуть не пошла прахом, когда она, войдя в дом, застала на диване Алана. Лишь после нескольких секунд чистой паники Мэй осознала, что Алан спит. И слава богу, потому что иначе Ник точно заподозрил бы неладное: смотреть Алану в глаза или говорить с ним было бы выше ее сил.
— Да, — произнес Ник с порога, — он собирался на какую-то нудную встречу или как ее там, но после работы сразу вырубился. Начальница, видно, решила его угробить. Смотри не разбуди.
Его голос звенел как натянутая струна. Да и сам он чуть не завязывался в узел от напряжения. Когда они жили в Лондоне, с ним случались такие приступы замкнутости, когда на простые вопросы он начинал отвечать односложно, огрызаться, пугая Джеми, или молча уходил во двор и по четыре часа тренировался с мечом.
«Может, ему что-то известно?» — спросила себя Мэй и оглянулась на Ника.
Он только раздраженно воззрился на нее в ответ и спросил:
— Ну что, готова уже начинать?
— А? Да, сейчас.
Она вслед за Ником поднялась по скрипучим ступенькам на чердак. В маленькую мансарду заглядывало вечернее солнце и наполняло ее теплым оранжевым светом, на полу лежали длинные тени.
Мэй уселась на полу с серой тетрадью. Доски чердака были такими старыми и рассохшимися, что чуть не проминались под ее стиснутым кулаком, когда она открыла дневник и взялась за чтение.
«Сегодня я снова пытался все бросить. Вчера была суббота — день, когда играет команда Алана. Мы всего месяц живем в этом городе, и ровно столько же он занимается футболом. Как ему нравится — не передать. А для меня истинное удовольствие — наблюдать за его игрой.
Мне хотелось бы иногда посмотреть, как он отвечает на занятиях. Жаль, что я не могу уделять ему больше времени, видеть, как сын радуется жизни. Он — блестящий ученик, спортсмен, любимец всей школы. «Вы можете им гордиться», говорят учителя, и я горжусь. Мне только за себя стыдно.
Иногда его успехи видятся мне немым укором. Что станет с моим сыном в этом мире?
Даже следя за его игрой, я не могу быть до конца спокоен. Алан настаивает, чтобы демон сидел со мной и смотрел футбол. Мы выкупили целый ряд сидений.
Алан уговаривает меня в следующем году отдать демона на подготовку к школе. У меня внутри все обрывается, как подумаю о полном классе детей, в котором он будет находиться. Им точно будет не по себе рядом с ним.
До сих пор никто не пострадал. Знать бы мне, что замышляет демон: если он что-то замышляет — было бы легче. Сейчас я от ужаса не сплю по полночи, часами лежу и прислушиваюсь, как он бродит по моему дому и возится в кровати.
Оливия говорит: «Демоны могут подчинять себе разум людей». Мне порой кажется, что мой сын — всего лишь кукла в чужих руках и что нужно убить кукловода, чтобы его освободить.
Команда-соперник в тот день была сплошь из рослых парней постарше и понаглее. Вокруг меня сидели и волновались другие родители, но мой сын привык к переделкам, какие его сверстникам даже не снились, так что я был за него спокоен. Меня испугал только один момент — когда на поле возникла куча-мала и на Алана навалились несколько человек.
Я услышал его крик и вскочил на ноги. И тут ощутил чье-то мрачное присутствие сбоку: демон тоже стоял на ногах, шаря черными глазами по полю.
У меня волосы поднялись дыбом. В ушах звучал голос Оливии — ее шепот и самый безумный смех. Демонов, говорила она, притягивают сильные чувства, такие как боль и страх. Они ими упиваются.
Вскоре Алан вернулся с победным кубком, выбитым зубом и гордым огнем в глазах, он обнял чудовище и показал ему награду. Демон поднял руку и тронул его разбитую губу. На его пальцах была кровь.
Они жаждут крови, вспомнил я.
Алан же рассмеялся и только крепче его обнял. «Не волнуйся, — сказал мой сын. — Все хорошо. Мне уже не больно».
Это было вчера. А сегодня рано утром я отнес сына в машину, как если бы мы переезжали. Прошептал, что я обо всем позаботился, что Ник тоже поедет.
По шоссе гнал со всей скоростью. Мы уже выезжали из города, когда Алан совсем очнулся. Я увидел, как он зевнул и потер глаза, чуть не потеряв при этом очки. Потом его взгляд задержался на голове Оливии.
— А где Ник?
В этот раз я был готов к его испугу и не собирался перед ним отступать. Убить чудовище мне было не по силам, так что я выбрал путь труса: собрал вещи и сбежал. Пусть, думал, демон достается колдунам. Пусть кто-нибудь другой с ним воюет.
Но вот в зеркале заднего вида отразились отчаянные глаза Алана — видя мое спокойствие, он нахмурился, а через миг выбросился из машины на полном ходу.
Я ударил по тормозам, но было поздно: Алан успел вскочить на ноги, и только его и видели. Мой сын спортсмен. Я, наверное, не догнал бы его, даже если бы выскочил вместе с ним.
«Бедняжка, — сказала Оливия по пути назад. — Алан, — добавила она через минуту, словно забыла, как его зовут. — Похоже, мальчик он славный».
Даже не знаю, чего еще я ждал. Алан не считает ее матерью, и слава богу. Я бы не вынес, если б было иначе. Она никому не годится в матери.
Впрочем, это не ее вина. Но наблюдать за ней, когда она в таком состоянии, тоже невыносимо.
Алана, что удивительно, в доме не было. Он стоял у обочины вместе с демоном — весь в крови и слезах, держал его, полусонного, на плече. Монстр выглядел как всегда, словно ничего не случилось.
«Он вышел меня искать!» — выкрикнул Алан, зная, что я не смогу этого опровергнуть.
Потом отвернулся и стал шепотом на ухо утешать демона.
«Ладно, Алан, — сказал я тогда. — Твоя взяла».
