ЛЕТУАЛЬ,
ЛЕТУАЛЬ: Кто там?
ИНСПЕКТОР: Господин Летуаль?
ЛЕТУАЛЬ: Он самый.
ИНСПЕКТОР: У меня предписание в Вашем аресте. Будьте любезны следовать за мной.
ЛЕТУАЛЬ: Я отдам распоряжение и буду к Вашим услугам.
ИНСПЕКТОР: Вам вменяется...
ЛЕТУАЛЬ: Вы хотите, чтобы мне до этого было какое-то дело?
Третье действие
МАКСИМ, лет 30-ти, светлые волосы, острая бородка.
ДЖИЛЬДА, темноволосая.
РАЗНОСЧИК-АЛЖИРЕЦ
1-Й ИГРОК: Гарсон, половину.
2-Й ИГРОК: Если бы я знал, не срезал бы.
1-Й ИГРОК: Вы ошиблись.
МАКСИМ: Так, посмотрим... Принесите мне 'Рафаэль' с лимоном и чем писать.
МАКСИМ: Ничего не видно.
ДЖИЛЬДА: Дождь.
МАКСИМ: Вам не скучно?
ДЖИЛЬДА: Отчего?
МАКСИМ: Вы ждете кого-то?
ДЖИЛЬДА: Нет
ДЖИЛЬДА: Мне снилось, я еще в пансионе. В последний раз надеваю этот кружевной воротничок. Мои письма просматривались; сегодня вечером незнакомец перелез стену парка. Он сказал мне: 'Вы плакали из-за шрама у меня на щеках'. Ночь придет. Скоро не останется ничего, кроме ветряных мельниц.
МАКСИМ: Берешь или оставляешь. Внутреннее изящество, самые безумные жесты отчаяния. Выйти из церкви, разбрасывая драже.
ДЖИЛЬДА: Вы не такой, как другие.
МАКСИМ: Как не говорить себе по многу раз в день: это не вернется никогда!
ДЖИЛЬДА: Вы не закончили Ваше письмо.
МАКСИМ: К чему и дальше подавать признаки жизни? Вот уже три часа с четвертью, как я вижу Вас.
ДЖИЛЬДА: Инстинкт нравиться похож на колодец. Поверьте мне, брошки ничего не значат. Есть на бульварах в Париже такой мягкий спуск, что почти никто не пройдет, не поскользнувшись.
МАКСИМ: Самые трогательные из складных карт мира - те серебряные шары, в которых официантки время от времени поправляет салфетку. Птицы, сидящие в клетках, любят эти маленькие, блестящие сферы. Это все вернется, петь вместе с улицей или со швейной машинкой.
ДЖИЛЬДА: Я знаю свободу по некоторым, очень тонким, связующим.
МАКСИМ: Царства небес заселены убийцами. Там, еще выше, Вас ждет плаха. Не поднимайте пока головы.
ДЖИЛЬДА: Фотограф говорит: Не двигайтесь.
МАКСИМ: Я не хочу умирать.
ДЖИЛЬДА: Кто-то осмелился причинить Вам горе?
МАКСИМ: Не думаю; я только что вошел.
ДЖИЛЬДА: Это настоящий цвет Ваших глаз?
МАКСИМ: Локоть на столе похож на злых детей. Плод начального христианского воспитания, если доверять книгам - все, что только может быть позолоченным.
ДЖИЛЬДА: Иногда в этих рыбачьих сараях находят искусственные букеты, где он заходит в плетение вплоть до изюминки.
МАКСИМ: Нужно поднять шар, если он недостаточно прозрачен. Фонтан Обсерватории при восходе солнца.
ДЖИЛЬДА: Это красиво, песни улиц и леса.
МАКСИМ: Я не буду любить Вас вечно.
ДЖИЛЬДА: Я не требую другой правды, кроме нисходящей радуги. Когда-то, очень давно, мне говорили, что я красивая; сегодня я знаю, что просто мила.
МАКСИМ: Посмотрите, как летят птицы или как заходит луна.
ДЖИЛЬДА: Номера, которые достаешь в своей жизни, отмеченные в календаре дни печали - далеки от моих губ.
МАКСИМ: Длинные коридоры и облака составляют всю мою жизнь. Я не знаю ничего, кроме света моей лампы. Вы рядом со мной.
ДЖИЛЬДА: Я необычно выросла в этот вечер, и только моя голова существует.
МАКСИМ: Вы ребенок или летний сон.
ДЖИЛЬДА: Я буду следовать за Вами до Вашей смерти после того, как спустя несколько минут Вы попрощаетесь со мной.
МАКСИМ: Прошлое, будущее - все сейчас в настоящем. Рыночные зазывалы, жажда и все привычные букашки. Вокруг день, и я здесь.
ДЖИЛЬДА: Слова жгут меня, как огни сцены.
МАКСИМ: Вы еще думаете о зарницах. Вы говорите: там. Я рядом с Вами.
ДЖИЛЬДА: Я хочу в леса.
МАКСИМ: Просторы полей ранним утром. Безумные звери и слепые бродяги слушают нас.
ДЖИЛЬДА: Почему Вы смеетесь?
МАКСИМ: Полдень: час голубей, и до вечера еще далеко. Рядом со мной - Ваш взгляд, Ваши плечи. Цветы, которые мы любим оба. Жара мелькает все быстрее, быстрее. И те же мысли, падающие, кружащиеся: бабочки страдания и сон, что нежнее, чем агония.
