– Ммм, великолепное вино, – сказала она, и Росс еще раз наполнил бокалы. Когда они принялись за тосты с паштетом, Клэр почувствовала легкое головокружение от шампанского. Оно даже Россу приподняло настроение.
– Вкусно, – сказал он, оценивая нежнейшую курятину с хрустящей поджаристой корочкой и запеченный батат с перцем и кукурузой, щедро обсыпанный пряностями. – Клэр, на кухне ты просто ангел во плоти.
Только на кухне? Клэр обиделась.
– Чтобы ты оставался цивилизованным человеком, иногда мне приходится разряжать обстановку, готовя аппетитные блюда, большой босс, – сказала Клэр, делая небольшой глоток вина. – Не торопись с комплиментами, пока не увидишь мои апельсиновые корзиночки.
Десерт нашел своего почитателя. Росс ел апельсиновое желе, не отрывая взгляда пепельно-серых глаз от Клэр.
– Если не ошибаюсь, я раньше не видел на тебе этого платья, – озадаченно произнес он. – Этот цвет так похож на цвет твоих глаз. Клэр, освещенная бликами свечей, ты выглядишь такой хрупкой. Я начинаю опасаться за тебя. Зря я привез тебя с собой. Скажи, пока ты не мечтаешь уехать отсюда подальше, а-а?
– Отнюдь, здесь я научилась справляться с одиночеством и готовить батат, чтобы по вкусу он напоминал картофель, – спокойно ответила она, склонив над бокалом голову с черными завитушками волос. – Надеюсь, привезти меня с собой в этот дом посреди диких джунглей того стоило.
– Я был для тебя крепким орешком, и ты чуть не поломала зубы, пытаясь меня разгрызть, малышка моя, – неожиданно резко сказал Росс. – Неудивительно, что твоя тетя сделала все возможное, чтобы не допустить нашего брака. О-о, она видела меня насквозь. Она узнала во мне эгоиста, мечтающего добиться комфортной жизни в тропиках ценой здоровья ее племянницы… Черт! Каким же я был эгоистом!
– Нет… – сказала Клэр, смотря ему прямо в глаза, и быстро замотала головой. Его подарок – тропическая орхидея скользнула по гладким волосам и упала на пол. – Я знала, во что ввязывалась, когда согласилась выйти за тебя замуж. Живя в Ридглее, я не могла осуществить свою мечту, я… я просто оголодала по настоящей, самостоятельной жизни. – Она коротко рассмеялась. – Может, я не такая опытная и толстокожая, как миссис Прайс, но я стойкая и терпеливая. И местные микробы лишь однажды причинили мне серьезные неприятности.
– Хочешь сказать, что у тебя была лихорадка? – резко оборвал ее Росс, привставая со стула и пронзив Клэр тяжелым взглядом стальных глаз. – Когда это было?
– Ой! – Она вздрогнула, поняв свою оплошность. Но отступать было уже поздно. – Когда ты уезжал на те дальние плантации каучуковых деревьев. Я… не сказала тебе ничего тем утром, я знала, что ты разозлишься и, вероятно, останешься дома. А я не хотела тебя задерживать. Позже начались бы дожди, и ты вообще не смог бы туда съездить…
– Дурочка! – гневно воскликнул Росс. – Как долго держалась температура?
– Дня четыре. Но она не была очень высокой, и жар к вечеру спадал. Я принимала много лекарств и быстро вылечилась.
– Ты не понимаешь, болезнь могла дать серьезные осложнения! – Его лицо стало бордовым от злости, на висках выступили синие вены, в которых бешеными скачками билась кровь. – О боже! Зачем только я привез тебя сюда!
– Не говори так, – взмолилась Клэр. Слезы подступили к ее глазам, в горле застрял комок. Ее кожа казалась бледной и обескровленной на фоне его раскрасневшегося лица. Она знала, что Росс позаботился бы о ней во время болезни. Но была бы эта забота вызвана устремлением сердца или всего лишь волей разума? Она не знала ответа на этот вопрос. В одном она была уверена: больная, ослабленная женщина стала бы обузой на плечах Росса, а он не любил осложнений.
– Какая же ты все-таки глупая, Клэр. Тебе следовало признаться мне тем утром, что ты больна. Я бы не кричал на тебя, а попытался вылечить.
– Твое лечение, Росс, страшнее самой болезни… давай выпьем кофе.
Они расположились на диване с чашечками крепкого черного кофе. Клэр налила себе свежих сливок из небольшого серебряного кувшинчика для молока с изумительной чеканкой. Это был свадебный подарок Саймона Лонгворфа, но она держала этот факт в тайне. Росс просто восхищался кувшинчиком, принимая его чуть ли не за произведение искусства. И сейчас он сидел, осторожно поглаживая серебряную вещицу подушечками мозолистых пальцев.
– Тонкая работа, – произнес Росс. – Когда я вижу подобные вещицы, всегда начинаю чувствовать себя грубым и неуклюжим. Наверное, я просто боюсь их сломать.
– Серебро – довольно прочный материал. – Клэр хрипло засмеялась. – Как и женщин, его иногда можно грубо держать в руках, – заметила она с усмешкой и тут же почувствовала на себе острый, недовольный взгляд серых глаз.
– Клэр, я не люблю, когда в тебе начинает говорить хитрая лисица, – сказал Росс.
– Это просто одно из средств самозащиты, – пошутила она. – Если ты считаешь меня глупой, мягкотелой девчонкой, просто отошли меня обратно в Англию.
– Именно так и поступлю. – Он говорил вполне серьезным тоном, от которого все надежды Клэр разбились, как волны о прибрежные скалы. Отъезд навсегда закроет для нее путь к сердцу Росса. Она сделала уже многое, осталось немного подождать. Но все ее труды рухнут, подобно тому как в джунглях за неделю рушатся здания, возведенные за несколько месяцев. Нет, нет и нет! Она поднялась с дивана и, шурша складками шифонового платья, подошла к пианино.
«Я не уеду, ни за что, – думала Клэр, обуреваемая отчаянием. – Я упрошу его, стану умолять… нет, я его соблазню. Я сделаю все, чтобы остаться здесь!»
Ее пальцы сами собой заскользили по клавишам пианино, создавая ритм популярной мелодии. Она вспомнила глупейшие слова этой песни и принялась их напевать мягким, хрипловатым голосом.
Она услышала, как засмеялся Росс, подойдя к входной двери и открыв ее нараспашку.
– Дождь прошел, – сказал он. – Ветер прогнал облака, и теперь можно увидеть луну.
Клэр запела еще мягче, еще нежнее. Были ли его слова приглашением насладиться вместе с ним лунным светом? Не важно! Она возьмет на вооружение тактику Пэтси Хэрриман, применит пару ее приемчиков… Росс не должен знать, что Клэр движет любовь. Его надо уверить, что она хочет его, что этого требуют ее плотские желания.
Она вышла на веранду и встала рядом с мужем. Когда Росс прикуривал, то слегка задел локтем плечо Клэр. По ее телу пробежала дрожь вожделения, ее манила теплота его тела, терпкий запах мужского пота… Она должна была превратить его безразличие в пламенную страсть… страсть, из-за которой он не отошлет ее назад в Англию.
Лунный свет отражался и преломлялся в миллионах капель влаги, из-за чего тропический лес казался высеченным из единого кристалла горного хрусталя. Клэр и Росс стояли вдвоем на веранде, окруженные первобытной красотой джунглей. Неожиданно из деревни донесся глухой бой барабанов.
– Это в твою честь, Клэр, – медленно произнес Росс. – В честь твоего дня рождения я подарил жителям деревни трех хорошо откормленных свиней, и сейчас они устраивают пир.
– Росс, ты поступил очень мило. – Она положила руку ему на плечо и крепко вцепилась в ткань смокинга. В легком мерцании луны ее бледные пальцы были похожи на белые лепестки орхидеи. – Если ты отправишь меня домой, у местных жителей больше не будет возможности устроить такой праздник.
Клэр подняла голову и заглянула ему в глаза. Она знала, что сейчас лунные блики играют в ее блестящих волосах, ночные тени утончили лицо, сделав его хрупким и нежным, а фиалковые глаза сияют, подобно двум чистейшим аметистам.
Маленький красный огонек брошенной Россом сигареты описал дугу и пропал в темноте ночи. Клэр почувствовала, как теплые руки обхватывают ее плечи, спину, движутся вниз к талии. Она прижалась к его груди, дрожа от предвкушения. Горячее, прерывистое дыхание Росса обжигало ее лицо. Секунду, которая в тот миг казалась вечностью, они смотрели в глаза друг другу. Росс нарушил молчание.
– Сладкая глупышка, – сказал он. И сразу Клэр почувствовала прикосновение его губ к своим губам, нежное, но требовательное. Она слегка вскрикнула, когда ее губы разжались, принимая поцелуй Росса. Стук двух сердец и барабанная дробь сплелись воедино, в дикую песнь страсти. Для Клэр все оборвалось неожиданно, один миг – и Росс уже отдалился, а она рассеянно смотрит на задорный блеск его глаз.
