Александра подъехала к стоянке кафе в 6.33 утра. Кроме синего «шевроле», не видно было ни одной машины. Она припарковалась перед газетными автоматами и с облегчением вздохнула. Слава Богу, не опоздала! В окне еще висела табличка: «Требуются работники». Теперь осталось только войти и убедить хозяина в том, что она и есть мечта кафе «Старлайт».
«У тебя все получится! — мысленно уговаривала себя Алекс. — Ну же, давай… Надо подняться по ступенькам и открыть эту дверь!» Ну и что, что у нее нет опыта работы? Для официантки это не главное. Дома она придумала тысячи доводов в поддержку этого мнения и даже отрепетировала перед зеркалом уверенную улыбку.
Александра расправила плечи и преодолела шесть каменных ступенек. Она уже готова была решительным шагом войти в кафе, но тут заметила двоих мужчин, сидевших у стойки, и вся ее решительность улетучилась. Резко повернувшись, она выскочила на улицу.
«Может быть, я зря переехала в Си-Гейт?» — спрашивала себя Алекс, выруливая задним ходом со стоянки. Она ехала на предельной скорости, вернее, выжимала из своего двадцатилетнего «фольксвагена» максимум того, на что он был способен. Машина — это первое, что она купила, приехав в Штаты. Продавец из кожи вон лез, пытаясь уговорить ее выбрать автомобиль с меньшим пробегом, но она была неумолима. Этот потрепанный временем «фольксваген» понравился ей своей стойкостью. У них было много общего.
В тот день, уйдя от Гриффина, она сразу же поехала в Гэтвик и спустя десять часов уже сидела на заднем сиденье желтого такси, а злющий нью-йоркский таксист рассказывал ей, как иностранцы губят Америку. Когда Алекс объяснила, что она вовсе не англичанка и тоже родилась в Нью-Йорке, таксист принялся поносить либеральных законодателей и верховных судей, мимо офисов которых они проезжали.
На мгновение ее охватила паника, ей показалось, что она совершает самую большую ошибку в жизни. Но потом в зеркальце заднего вида мелькнуло ее лицо с синей опухшей челюстью, и Алекс решительно расправила плечи. Если уж начинать жить по-новому, то без колебаний!
С тех пор, казалось, на каждом шагу ее сопровождал невидимый ангел-хранитель. Она сняла довольно приличный номер в вест-сайдской гостинице средней руки, а затем отправилась на аукцион «Сотби». Три дня спустя Алекс продала все свои драгоценности, кроме одного браслета с бриллиантами и таких же сережек, которые она решила приберечь на черный день.
В одном Александра была уверена: ей нужен собственный дом — четыре стены и крыша, — дом, который у нее никто не отнимет, что бы ни случилось. Оставаться в Нью-Йорке она не собиралась — жизнь здесь была ей не по карману, да и Гриффин первым делом начнет искать ее именно в этом городе. В том случае, если вообще будет ее искать…
Алекс подошла к огромному книжному магазину рядом с цирком «Колумбус» и накупила кучу газет. Потом уселась за столик с чашкой кофе и начала изучать объявления по продаже недвижимости. Ее переполняло чувство пьянящего волнения, когда она сравнивала достоинства штатов Айова и Орегон, Южная Каролина и Мэн. Но чем дольше она читала, тем больше терялась. Места, которые были для нее всего лишь названиями на карте, вдруг становились реальными. Алекс закрывала глаза и пыталась представить, что живет где- нибудь в Альбукерке или в Атланте, в Эль-Кайоне или в Эффингаме.
Что же выбрать? Хорошо бы жить рядом с водой, поэтому Средний Запад отпадает. Ей нравятся все четыре времени года, следовательно, вычеркиваем Юг и Калифорнию. Пустыни — не ее стихия, значит, юго-западные штаты — тоже долой. Остается северо-восток. Она раскрыла номер газеты «Стар-Леджер» на разделе «недвижимость». Люди посмеивались над Нью-Джерси, но одно из немногих счастливых детских воспоминаний Александры было связано именно с этим штатом.
В то лето ей исполнилось шестнадцать. Отец арендовал яхту, и они втроем поплыли из Мэна по Чесапикскому заливу, останавливаясь везде, где понравится. Разумеется, Дэн Карри затеял этот круиз скорее в интересах бизнеса, чем ради отдыха с дочерью, но Алекс вспоминала об этих днях как о самых счастливых в детстве. Тогда она чувствовала себя членом семьи, а не обузой, от которой лучше бы избавиться, например, отправить в школу-пансион.
В начале августа, при выходе из Чесапикского залива, у отца возникли проблемы с яхтой, и им пришлось зайти в морской порт на ремонт, Они остановились в маленькой гостинице на Оушен-авеню. Алекс представляла себе, что это их родной городок, что эти улицы — ее улицы, а эти подростки, жующие пиццу, — ее друзья.
Как же назывался тот городок? Она провела указательным пальцем по списку домов, выставленных на продажу в штате Нью-Джерси. Бич-Хевен, Бригантин, Си-Брайт, Си-Гейт, Си-Гирт… Стоп! Си-Гейт!
«Продается коттедж. Четыре комнаты, в хорошем состоянии, полностью меблирован. 1/4 акра».
И самое главное — она могла себе это позволить! На другой день Алекс проехала вдоль побережья, осмотрела коттедж и сразу в него влюбилась. Спустя пять недель после ухода от мужа Алекс переехала в собственный дом.
И все это она сделала самостоятельно. Никто ей не помогал. У нее достало сил самой устроить свою жизнь. Так почему же сейчас она трусливо убегает из кафе? Как только Алекс увидела двоих мужчин за стойкой, ноги ее подкосились, а вся решимость куда-то исчезла. Хорошая же из нее получится официантка, если она будет падать в обморок при виде посетителя!
Вчера, отправившись в бакалейный магазин за продуктами, она заметила в окне кафе табличку — «требуются работники». Это было единственное объявление с предложением работы во всем городке, пестревшем сообщениями «закрыто» и «продается». Она помнила Си-Гейт как процветающий приморский поселок, и рыбачьи лодки лишь добавляли очарования его «открыточному» облику. Правда, тогда ей было шестнадцать, а в таком возрасте нетрудно впечатлиться видом широкоплечих обнаженных по пояс парней, работавших в доке.
Теперь она стала старше, а Си-Гейт уже не процветал. Впрочем, оба этих обстоятельства были ей только на руку. Неудачи городка оказались ее удачей. Благодаря снижению цен на жилье ей удалось купить дом Уинслоу за наличные деньги. И теперь, что бы ни случилось, этот дом принадлежал ей.
«Мой дом!» — От этих слов ее охватывала дрожь.
Александра остановилась за углом кафе. Задумалась. Мелкий дождичек брызгал в стекла и плясал на капоте. Алекс хотела выключить дворники, но передумала — опасалась, что не сможет потом их включить. У старенького «фольксвагена» были свои причуды, но она сумела к нему приноровиться, как сумела приноровиться ко всему остальному. Вообще за последний месяц она совершила не один подвиг. Для полного счастья оставалось только найти работу.
К тому же у нее не было выбора. Вчера вечером Алекс сидела у себя на кухне и оценивала свои финансовые возможности. Годовые налоги на имущество она еще могла оплатить, но предстояли еще расходы на свет, газ, питание… и многое другое. Тысяча восемьсот семьдесят три доллара и шестьдесят семь центов, пара сережек с бриллиантами и платиновый браслет, также украшенный бриллиантами, — вот все, что у нее осталось. Чтобы прожить остаток жизни, ей придется продать драгоценности, если она не найдет какого-либо источника доходов.
Алекс сделала глубокий вздох и посмотрела в зеркальце заднего вида. Пожалуй, те нелепые уроки светского этикета и хороших манер, которыми ее пичкали в школе-пансионе, не прошли даром. На этом холодном бесстрастном лице с гладким лбом не было ни намека на беспокойство, подавленность или страх. Ее волнение не бросалось в глаза.
Теперь осталось только придумать, что сказать. «Здравствуйте. Меня зовут Александра Карри. Я пришла насчет работы». Слишком скучно. «Привет, меня зовут Алекс. Ваши поиски окончены». Слишком вызывающе. «Меня зовут Алекс Карри, и я не работала ни дня в своей жизни». Слишком откровенно. Ей двадцать восемь лет. Другие женщины в ее возрасте имели университетское образование и безупречные анкеты. А у Алекс не было ничего, кроме следа на пальце от обручального кольца и твердой решимости больше никогда в жизни ни от кого не зависеть.
— Эй, Мюррей! — крикнул Джон. — Черт возьми, где кофе?
Дверь распахнулась, и появилась Ди с двумя огромными белыми чашками в руках и с тарелкой жареной рыбы. Она поставила все это на стойку перед Джоном и Эдди и вопросительно посмотрела на них:
— Как вам приготовить яйца?
— Мне яичницу, — сказал Эдди.
