более что у нас несколько клиентов.
— Вот это да! — сказал он. — Надеюсь, тот второй выглядит еще хуже.
— Тупой белый пояс.
В старых, но удобных креслах в углу офиса сидело несколько человек. Услышав мои слова, один из них наклонился вперед и сказал:
— Я предпочел бы одновременно сражаться с десятком черных поясов, чем с одним белым.
Хорошо одет и красив, хотя нос крупноват и глаза посажены слишком глубоко.
Я широко улыбнулась, как образцовая бизнесвумен, и с чувством сказала:
— Я тоже.
— Полагаю, вы Мерседес Томпсон? — спросил он поднимаясь и с протянутой рукой направляясь к стойке.
— Совершенно верно.
Я протянула руку, и он пожал ее так крепко и сердечно, что посрамил бы любого политика.
— Том Блэк. — Он улыбнулся, демонстрируя жемчужно-белые зубы. — Я много слышал о вас, Мерседес, механик «фольксвагенов».
Я его впервые вижу. Но он не производит неприятного впечатления, скорее слегка заигрывает.
— Рада знакомству. — Флирт меня не интересует, поэтому я снова повернулась к Гэбриэлу. — Есть сегодня проблемы?
Он улыбнулся.
— Когда здесь Зи? Послушай, Мерси, мама спрашивает, не хочешь ли ты, чтобы девочки в уик-энд здесь опять прибрались.
У Гэбриэла ни одного брата, но множество сестер, младшая еще дошкольница, старшая заканчивает школу. И всех их содержит овдовевшая мать, диспетчер в полиции Кенневика. Не слишком высокооплачиваемое занятие. Две старшие девочки регулярно приходят ко мне убираться.
И работают на совесть. Я даже не понимала, что пленка у меня на окнах — обычная грязь. Думала, это Зи что-то сделал, чтобы не проникало солнце.
— Звучит неплохо, — сказала я. — Если меня не будет, пусть воспользуются твоим ключом.
— Я скажу маме.
— Хорошо. Пойду в гараж, и не буду сегодня показываться. Не хочу отпугивать клиентов.
Я коротко кивнула Тому Блэку — дружелюбно, но отчужденно. Потом перебросилась несколькими словами с другим посетителем. Это мой старый клиент, и он любит поболтать. И ушла в гараж, пока не успел зайти кто-нибудь еще.
Зи лежал под машиной, так что от живота и выше я его: не видела.
Зибольд Адельбертсмайтер, мой прежний босс, старый иной, мастер по металлу, что для малого народа необычно: большинство иных не могут держать в руках холодное железо. Сам он называет себя гремлином, хотя гораздо старше этого названия, придуманного летчиками в первую мировую войну. У меня диплом по истории, поэтому я — кладезь бесполезных сведений вроде этого.
С виду ему под пятьдесят, он худой (хотя с небольшим животиком) и ворчливый. Но истинна только ворчливая часть. Благодаря чарам иной может выглядеть, как захочет. Чары — то, чего нет, скажем, у ведьм или вервольфов.
— Привет, Зи, — сказала я, когда он никак не показал, что заметил меня. — Спасибо, что пришел.
Он выкатился из-под машины и нахмурился, увидев меня.
— Держись подальше от вампиров, Мерседес Афина Томпсон. — Как моя мать, сердясь, он называет меня полным именем. Я ему этого никогда не говорила, но мне нравится, как он произносит мое имя с немецким акцентом.
Одним взглядом он окинул мое лицо и продолжил:
— Тебе следует сейчас спать дома. Что толку держать в доме мужчину, если он хоть иногда не может о тебе позаботиться?
— М-м-м, — сказала я. — Сдаюсь. Какой вообще толк от мужчины в доме?
Он не улыбнулся, но я к этому привыкла.
— Короче говоря, — продолжала я отчетливо, но негромко, чтобы не услышали в офисе, — у меня дома два вервольфа и мертвый вампир, и я решила, что какое-то время они обойдутся без меня.
— Ты убила вампира?
Он бросил на меня полный уважения взгляд, тем более выразительный, что Зи по-прежнему лежал на тележке.
— Нет. Его убило солнце. Но Стефан придет в себя, чтобы ночью встретиться с Марсилией.
Во всяком случае, я думала, что это произойдет сегодня ночью. Я не очень много знаю о вампирах, но вервольфы вершат суд сразу, на месте, а не ждут полгода после преступления. И разбирательство длится часы, иногда минуты, а не месяцы. Не можешь убедить своего Альфу, что от тебя живого меньше неприятностей, чем от мертвого? Тем хуже. Тщательнее всего Бран скрывал от публики законы стаи, по необходимости жестокие.
— Сэмюэль сказал мне, что ты пойдешь на суд вампиров.
— Он тебе звонил, — сердито уличила я. — Что еще он сделал? Попросил перезвонить, когда я благополучно доберусь сюда?
Зи впервые улыбнулся мне и достал свой телефон. Вымазанными маслом пальцами набрал мой номер.
— Она здесь, — сказал он. — Добралась благополучно.
Не дожидаясь ответа, он прервал разговор, улыбнулся еще шире и набрал другой номер. Я и его знала. Но на случай, если я не увидела, он использовал имя:
— Привет, Адам, — сказал он. — Она здесь. — Немного послушал. Я тоже, но, должно быть, громкость уменьшили до предела, потому что я услышала только гул мужского голоса. Улыбка Зи стала злорадной. Он посмотрел на меня и сказал: — Он спрашивает, почему ты так долго добиралась.
Я начала закатывать глаза, но от этого сильнее заболело лицо, поэтому я остановилась.
— Скажи: дикий, страстный секс с незнакомцем.
Я не задержалась, чтобы услышать, передал ли Зи мой ответ. Сорвала с крюка комбинезон и убежала в ванную.
Вервольф — это отклонение, которое поддается контролю, напомнила я себе, переодеваясь для работы. И поскольку он — контролируемое отклонение, этого внутреннего волка держат под контролем. И очень хорошо. Если бы мне не нравились побочные следствия, я не общалась бы c вервольфами. И не дошла бы до того, что один вервольф живет в моем доме, а второй — через забор на моем заднем дворе.
Но одна, в ванной, я могла себе признаться, что, хоть и рассердилась на них, была бы глубоко разочарована, если бы они не проверили, что со мной. Ничего себе логика, да?
Когда я вышла, Зи показал мне, чем заняться. Пусть я купила его мастерскую, но, когда он здесь, распоряжается по-прежнему он. Отчасти по привычке, я думаю, но главным образом потому, что я хороший механик, а вот Зи — настоящий волшебник. В прямом и переносном смысле.
Если бы ему не наскучивала легкая работа, он никогда не нанял бы меня. И тогда мне пришлось бы искать работу в «Макдональдсе» или в «Бургер Кинге», как всем остальным бакалаврам истории.
Мы работали в удовлетворенном молчании. Потом мне вдруг потребовались не две руки, а четыре.
Пока я поворачивала храповик, а Зи держал нужную часть на месте, он сказал:
— Я заглянул под чехол, — и кивком показал на центр мастерской, где дожидались мои последние перспективные проекты.
— Красивая, правда? — сказала я. — Или будет, когда я ее закончу.
Она — это «Карманн Гиа»[17] 1968 года, почти в исходном состоянии.
— Собираешься восстанавливать или пустишь по улицам?
