— Ты мог бы предотвратить это.
В голосе Стефана не было упрека, но что-то подсказывало мне, что в состоянии Дэниэла он винит Андре.
Андре пожал плечами.
— Ему предлагали еду. Он отказывался, я не собирался кормить его насильно. Со временем он все равно стал бы есть.
Стефан передал меня Уоррену, а сам повернулся, чтобы помочь встать Дэниэлу.
— Ты превратил его, и твоя обязанность защищать его даже от него самого.
— Ты слишком долго общался с волками, амиго, — сказал Андре. — Вампиры не так хрупки. У тебя тоже было достаточно времени, чтобы превратить его.
Помогая Дэниэлу держаться на ногах, Стефан отвернулся от Андре, но я видела, как в шоколадной глубине его глаз вспыхнул красный огонь.
— Он был мой.
Андре пожал плечами.
— Это старый спор, и я даже помню, что соглашался с тобой. Все произошло случайно. Я не хотел превращать его, но у меня не было выбора. Иначе он умер бы. Мне кажется, я достаточно извинялся за это.
Стефан кивнул.
— Прости, что снова поднял эту тему. — Но это были только слова. — Я верну тебе Дэниэла, когда выполню задание Марсилии.
Андре не пошел с нами к выходу. Не знаю, рассердился он или нет. Мне трудно понимать вампиров, у которых нет нормальных запахов тела.
Мы остановились у грузовика. Уоррен подождал, потом сказал:
— Стефан, мне бы хотелось тебе помочь. Думаю, Адам согласится: колдун, одержимый демоном, серьезная проблема.
— Мне тоже, — неожиданно сказал Бен. Он увидел мое лицо и рассмеялся. — В последнее время здесь скучновато. Адам теперь слишком на виду. С самого начала года он разрешает нам всего одну лунную охоту в месяц.
— Спасибо, — сказал Стефан, и сказал как будто искренне.
Я открыла рот, но прежде чем смогла что-то сказать, Стефан прижал к моим губам холодный палец.
— Нет, — сказал он. — Сэмюэль прав. Вчера ночью я едва не убил тебя. Если бы Литтлтон хоть отчасти догадывался, кто ты, он не отпустил бы тебя живой. Ты слишком уязвима, а я не собираюсь начинать войну с Адамом или, того хуже, с самим Марроком.
Я закатила глаза. Неужели я так важна для Маррока, чтобы он начал войну с семьей, когда все его силы направлены на то, чтобы вервольфы выглядели хорошими? Бран для этого слишком прагматичен. Но Стефан прав; к тому же со всем, что могу сделать я, пара вампиров и вервольфов справится не хуже.
— Отомсти за нее, — сказала я. — За ту девушку и за всех остальных, которые сегодня должны были быть со своими любимыми, а не лежать в холодной земле.
Стефан взял мою руку, наклонился и прижался к ней губами. Этот галантный жест заставил меня вспомнить, какая у меня кожа. Работа механика не очень полезна для рук.
— Как пожелает миледи, — совершенно серьезно сказал Стефан.
Глава пятая
— Алло?
Голос Адама прозвучал напряженно.
— Прошла почти неделя, — сказала я. — Литтлтон за мной не пришел. Он занят играми с Уорреном и Стефаном. — Уоррен сообщал мне о результатах поисков колдуна. Литтлтон всегда на шаг опережал их. — Отзови телохранителей.
На другом конце линии ненадолго наступило молчание, потом Адам сказал:
— Нет. Это не телефонный разговор. Если хочешь поговорить со мной, приходи — поговорим. Прихвати сменную одежду. Я буду работать в гараже.
И он повесил трубку.
— Как насчет других телохранителей? — жалобно спросила я у трубки. — Кого-нибудь, с кем я лажу.
Я поставила телефон и сердито посмотрела на него.
— Хорошо. Придется ладить с ней.
Вернувшись на следующий день домой, я мрачно натянула спортивный костюм и снова позвонила ему.
— Ты победил, — сказала я.
— Жду тебя в своем гараже.
Надо отдать ему должное: никакого самодовольства. Вот такой у Адама железный самоконтроль.
Идя по участку за домом, я убеждала себя, что глупо волноваться из-за разговора с ним. Вряд ли он набросится на меня без разрешения. Нужно только сохранять деловой тон.
Адам тренировался, пиная мешок с песком в доджо[21], в которое превратил половину своего гаража. Зеркальная стена, кондиционер и покрытый матами пол. Его пинки были само совершенство. Мои тоже были бы такими, если бы я упражнялась лет тридцать-сорок. Может быть.
Он закончил, подошел ко мне и коснулся левой стороны моего лица. Меня окутал его запах, усиленный упражнениями; пришлось бороться с собой, чтобы не прижаться головой к его ладони.
— Как голова? — спросил он.
Синяки уменьшились и побледнели — во всяком случае, клиенты не смущались, глядя на меня.
— Хорошо.
Сегодня утром я впервые проснулась без головной боли.
— Отлично. — Он отошел на середину застланного матами пола. — Поработай со мной немного.
Я уже несколько лет занимаюсь каратэ в доджо сразу за железной дорогой, недалеко от моего дома. И все равно медлила в нерешительности. Я далеко не так сильна, как вервольф. Но напрасно я тревожилась: Адам оказался прекрасным спарринг-партнером.
Мой учитель сенсей Йохансон не учит «красивому» карате, которым большинство американцев овладевает для показательных выступлений и турниров. Шисей кайкан — старейшая разновидность каратэ. Сенсей называет ее «схвати и сломай». Изначально она была создана для солдат, которым противостоит несколько врагов каждому. Идея в том, чтобы как можно быстрее вывести противника из строя и позаботиться о том, чтобы в строй он не вернулся. Я была единственной женщиной в своей группе.
Моей главной проблемой было — как замедлить движения, чтобы не вызывать подозрений, но в то же время не настолько, чтобы пострадать. С Адамом этой проблемы не существует. Впервые я дралась на полной скорости, и мне это понравилось.
— Ты используешь айкидо? — спросила я, отступая после первой схватки.
Айкидо — более мягкий способ борьбы. Конечно, в айкидо тоже можно сломать человека, но большинство движений здесь — только имитация. Можно захватить локоть и обездвижить противника, но можно приложить чуть больше сил и сломать ему руку.
— Занимаясь обеспечением, безопасности в обществе бывших солдат, я понял, что время от времени полезно тренироваться со спарринг-партнером. Это помогает выпустить пар, — сказал он. — Айкидо позволяет мне побеждать, не причиняя вреда. Так было до этого года. Теперь известно, что я не совсем человек.
Он снова сблизился со мной и с улыбкой ушел от моего удара, пропустив его мимо своего плеча. Я
