послышался хорошо ослабленный гул танковых моторов. Т-55 с навешенным впереди противоминным тралом въехал на мост и, расшвыривая остовы сгоревших танков, стал продвигаться на другой берег. Оттуда послышались выстрелы уцелевших после бомбежки немецких пушек, плохо различимые на фоне рева дизелей и лязганья гусениц. Немедленно где-то сзади зарявкало несколько танковых стволов, и на местах расположения пушечек ПТО[42] взметнулись фонтаны земли. Танк с тралом уперся в особенно большую кучу и забуксовал. Механик-водитель сдал тяжелую машину на десяток метров назад, и тут же раздавшийся выстрел ее опустившейся ниже горизонта пушки фугасным снарядом разметал скопление сгоревшей техники в стороны. Танк, кажется, с удовольствием опять задрал ствол вверх и неутомимо пополз расчищать путь на тот берег дальше.
– Работает, как бульдозер на стройке, – прокомментировал Лаврентий Палыч.
– Вот, – с удовлетворением ответил Сталин, – это именно то, чего мы последние годы добивались от нашей армии. Война – это тяжелая, очень опасная, но, в тоже время, квалифицированная работа хорошо подготовленных специалистов. Вот за них, воинов советской армии, давайте, товарищи, и выпьем.
Я с удовольствием принял тридцать граммов отличного коньяка, посмаковал его вкус и принялся как следует закусывать только что принесенной жареной свининой, не забывая многочисленные салаты. На экране тем временем через плохо расчищенное полотно моста пошла колонна танков. За ней проскочила пара «Шилок», два десятка БМП, с полсотни БТР-80 и только потом на мост выехал БАТ-2 с развернутыми бульдозерными ножами и неторопливо стал очищать путь от остатков вражеской техники. Оператор направил объектив камеры на противоположный берег реки. Там, высыпавшие из бронетранспортеров солдаты сноровисто зачищали оставшиеся кое-где после бомбежки «Илов» и «Тушек» наспех вырытые немцами и уже полузасыпанные окопы. Первые пленные. Хотя, как выяснилось из следующих кадров, не первые.
Большая рыбачья шаланда с криво – явно только что – нацепленным на какую-то стойку флагом Советского Военно-морского флота бодренько подвалила к огромному авианосцу. По штормтрапам на «Арк Роял» весело и уверенно стала взбираться многочисленная призовая команда наших моряков. В следующем эпизоде был вид уже с полетной палубы. В нескольких милях вдали виднелось скопление британских военных кораблей со спущенными флагами, пассажирских лайнеров и большого количество судов сопровождения. А всего в паре кабельтовых, подрабатывая моторами, стояли три советских торпедных катера, нацеленные на новый, всего полтора года тому назад вступивший в строй авианосец. Начать решили именно с «Арк Рояла» потому, что ему требовалась самая объемная модернизация. Необходимо было устранить ошибку британских корабелов, прежде чем использовать авианосец в составе советского ВМФ. Существенным недостатком этого в целом удачного корабля было отсутствие дизель-генераторов (всю электроэнергию на борту вырабатывали парогенераторы), что сыграло роковую роль в его судьбе в том мире: после попадания торпеды и выхода из строя паровых котлов «Ark Royal» лишился электроэнергии, и дальнейшая борьба за живучесть оказалась безуспешной. Новейший «Illustrious» такого недостатка не имел и мог быть готов к эксплуатации сразу после установки новых зенитных автоматов на базе «Шилки» и оснащения современными радиолокаторами.
Конечно, нашим морякам и летчикам предстояло еще очень много потрудиться для освоения нового для них типа боевых кораблей. Но это представлялось не такой уж сверхсложной задачей, так как Управление стратегических исследований уже выдало в штаб ВМФ подробнейшие рекомендации по всем необходимым вопросам эксплуатации авианосцев и тактике их применения. В то же время ТТХ Як-3 и Ту-2 вполне позволяли использовать эти самолеты в качестве палубных.
Сцена шестнадцатого июня в рейхканцелярии, записанная на винчестеры наших компьютеров, вызвала очень неоднозначные впечатления. Ольга Шлоссер краснела, но переводила.
Гитлер медленно и осторожно повернул голову в сторону вытянувшегося в испуге генерала Кейтеля. Затем последовал взрыв:
– Что-о-о!? Вы осмеливаетесь издеваться над своим фюрером? Кто только вчера уверял, что большевики ничего не знают и ни к чему не готовы? Как можно было попасться на простую азиатскую хитрость?…
Дальше последовал разбор интимной жизни всех присутствующих с соответствующими эпитетами на сочном солдатском жаргоне, хорошо известном фронтовику Первой мировой. Фюрер кричал и бесновался не переставая несколько минут, пока наконец один из адъютантов не сообразил, что уже начинается истерика и не вызвал доктора Мореля. Быстро выгнав всех из помещения, доктор вколол пациенту успокаивающее и велел срочно отдыхать. Последнее, что успел сказать, погружаясь в сон, Адольф Гитлер, было:
– Срочно потребуйте помощи от этих сраных союзничков.
Первым, после нескольких минут молчания, высказался Дмитрий:
– И вот этот… – Горин вопросительно посмотрел на остальных, не зная как назвать фюрера Третьего Рейха. Назвать его человеком у парня язык явно не поворачивался. – Этот тип возглавлял тогда одну из ведущих стран планеты?
– Да, Дима, вот этот самый тип. – Коган указал рукой на экран. – И знаешь, что я тебе скажу? Он, хотя был отъявленной сволочью, человеконенавистником и, в некоторой степени, психом, вынужден признать, дураком не был. Умный был. Зарвался, не просчитал экономику, понаделал очень много ошибок, немцы, да и не только они, этому гаду поверили. И пошли за ним. Сейчас, увы, неофашисты начали поднимать голову. Кое-где даже начали превозносить как самого Гитлера, так и праздновать «героев» СС. И от нас с вами, друзья, в том числе от нашей работы, зависит, чтобы такое никогда не повторилось. Полковник по очереди посмотрел на своих сотрудников. Логинов неожиданно покраснел.
Вторую ночь войны я провел в штабе ВМФ с Николаем Кузнецовым. Дневные сражения на Черном и Баренцевом морях закончились убедительной победой советских моряков и летчиков. Помимо захваченных на севере кораблей, на Черном море добавились еще два очень неплохих авианосца, несколько эсминцев и даже один итальянский линкор – новенький «Витторио Винетто». Николаевским корабелам предстоит очень много работы по модернизации трофеев. Но сейчас мысли не об этом. Кодовая фраза вчера днем была произнесена Левитаном сразу после выступления Сталина. «Над Москвой светит ясное солнце». Две «Мурманчанки» обязаны были слушать эфир, находясь в дрейфе под шноркелем[43] около Шотландии в режиме радиомолчания еще с пятнадцатого числа. Два «Амура» с тремя «Амурчиками» ушли на задание из Кронштадта вчера в тринадцать тридцать. Почти вдвое большее количество таких же подводных лодок покинули пирсы Севастополя вчера рано утром в самый разгар Черноморской битвы. Им надо было скрытно миновать вражеские флоты и в назначенное время выйти к исходным точкам. И вот мы сидим у Николая в кабинете, пьем водку и напряженно ждем результатов вроде бы нормально спланированных операций, прекрасно понимая, что первые сведения могут поступить никак не раньше утра.
– Как думаешь, вернутся все? – не выдержал я.
– А это в первую очередь от тебя зависит, – усмехнулся Коля.
– Ммм? – на моем лице ясно должно было быть видно удивление.
– Насколько хорошо ты обеспечил секретность операций? Наши противники и думать не думают о возможности такого рода диверсий. Они, надеюсь, вообще не знают о существовании аквалангов. Тем более не ожидают наших активных действий всего лишь во вторую ночь войны…
Потом мы разговорились почему-то о Молотове, точнее, о его поездке в Америку. Первая шифровка оттуда пришла уже в начале этой ночи.
Вячеслав Михайлович прилетел в Штаты еще одиннадцатого числа и уже на следующий день предложил госсекретарю – так у них почему-то называется министр иностранных дел – Корделлу Хэллу новый, расширенный торговый договор. В нем наши страны были уже не просто экономическими партнерами, а стратегическими. Предлагались с нашей стороны в том числе даже некоторые новейшие военные технологии в обмен на авианосцы по привезенным Молотовым чертежам. В Конгрессе немедленно
