Сердечный привет всем твоим.
Крепко целую тебя и очень буду рада, когда ты приедешь.
Тебя немножко похвалили в «Советском искусстве». Наташа пришлет тебе вырезку.
Целую еще раз.
В. В. Катаняну в Крым (Москва, 10 мая 1952)
Васютка! Только что получили твое письмо. Ты молодец! Пьтьюшественник!
Юбилей прошел пышно: обедали 27-го в ресторане «Советской гостиницы», шестнадцать стариков; 28-го Вася устроил себе любимому бал на дому, который заключался в там, что с утра до поздней ночи два монтера чинили магнитофон и два столяра вставляли стекла и зеркала в книжные шкафы. Было очень весело! 2-го обратно обедали в том же ресторане, двенадцать человек помоложе из коих четверо повторились — Вася, я, Наташа и Лева.
Спящая красавица (Майя) танцовала великолепно и с огромным успехам. Ее встретили бурными аплодисментами и хлопали, не переставая, до конца вариации.
Твою картину прозевали сначала в одном кино, а потом в другом. Так и не видели ее… Сейчас стараемся поймать ее где-нибудь. Очень обидно, если она от нас ускользнет.
На даче будем жить в Барвихе. Место чудесное — лес, Москва-река. У нас отдельный крошечный домик общая площадь двух комнаток и терраски — 15 кв. метров! В трех шагах — отдельная кухонька и отдельная уборная. Домик только что выстроен и в нем никто еще не жил, так что абсолютно чисто.
Вот и все новости. Да! Вася получил подарки
1) от меня — самопиш. ручку нечеловеческой красоты,
2) массу цветов и растений в горшочках от всех
3) от Кирсановых шпору с продетым в нее галстукам. Она красуется в шкафу и на ней висят галстуки. Вася чувствует себя бравым кавалеристом,
4) от Левы — телефонную книжку за 1954-й год.
5) от Кузнецовых книгу XVII века, в которой очень много написано о Васе (приедешь — увидишь)…
Целую тебя.
Э. Триоле в Париж (Барвиха, 22 июля 1952)
Родной мой Элик очень хочется чтоб ты почаще писала мне…
Мы живем на даче, к сожалению в такой тесноте, что в дождливые дни приходится уезжать в город. Таскаем рукописи и книги туда и обратно и работа (удивительно интересная!) из-за этого медленно подвигается.
А дожди пока идут часто и страшные грозы.
Зато у нас тут чудесный хозяйский пес — эрдельтерьер. Он ходит на задних лапах, а передними непрерывно «служит», а утром первое, что мы видим — его огромные лапы и нечеловечески симпатичную морду на нашем подоконнике.
Едим массу грибов и земляники. Хожу в твоих полотняных туфельках на веревочной подошве и на резине. Забыла написать тебе, что черные и коричневые замшевые, кот. ты привезла мне, чудодей- сапожник уменьшил! И они мне абсолютно впору.
Был день рожденья Володин. Мы с Васей отвезли на Новодевичье гигантскую корзину цветов и напоролись там на Людмилу с ее старушками (она всегда окружена какими-то неведомыми старухами). Одна из них меня почти выгнала, вернее непрерывно командовала куда и как мне поставить цветы. После этого я долго пила валерьянку, вместо того, чтобы отнестись к этому с должным юмором. Никак не могу привыкнуть!
Чувствую себя очень неплохо. Очевидно, чистый воздух мне совершенно необходим. Сердце давно не болело. Прибавила 2 кило, о чем несказанно жалею. Надеюсь спустить.
Пиши мне, Элик!
Вася нежно целует вас обоих. Целую Арагошу золотого в серебряную головушку.
Тебя обнимаю до хруста костей. Целую без конца.
В. В. Катаняну в Новороссийск (Москва, 11 сентября 1952)
Дорогой Васюта!
Я еще не выхожу (скоро три недели!). Брожу по комнатам, как толстая тень. Некрасивое зрелище. Читаю восп. о Чехове, переписку Чехова с Горьким.
Развлекает Черкасов. Приходит каждый день либо обедать либо ужинать — в перерыве между утренним и веч. заседаниями Съезда, или после вечернего. Он сейчас веселый, довольный и торжественный. Он единственный актер, кот. выбрали на Съезд. После Съезда останется здесь дня 2–3, чтоб записать для радио еще один, а, может, и два рассказа Катаняна о Маяковском. Первый, читанный, тоже хочет переписать. Очень интересно надумал, как должен читать чтец, чтоб было интересно слушать…
Третьего дня была у нас очень миленькая Майя в новом черном костюме (типа смокинг), в новых жемчужных серьгах. Туфли она сняла еще в передней — «намяли ноги» и надела Васины ночные. С жемчугами и смокингом получилось очень гармонично. Рассказала, что Лавровский разошелся с Чикваидзе, так что на серебряной свадьбе нам не гулять.
В карты не играем — мне трудно долго сидеть, спина болит да и поднадоело за 40 лет.
Новостей, ей богу, никаких не знаю. Не сердись за мое убожество и пиши мне.
Сейчас пойду в кухню пихать рябину в водку и смотреть как Над. Вас. [170] варит рябиновое варенье…
Обнимаю целую.
В. В. Катаняну в Краснодар (Москва, 22 сентября 1952)
Дорогой Васюточка! Только что получили твои фотографии с арбузом и с не менее голым Зямой.[171]
Серьезно, Васик, мы беспокоимся, хоть ты и пишешь, что тебе лучше. Напиши немедленно здоров ли.
У нас кончился ремонт. Маляр попался халтурщик, так что сделано все неважно. Разочаровавшись, не стали ремонтировать Васину и мою комнату. Завтра придет полотер, натрет полы и положит ковры. Надоела вся эта мельтешня, но настроение у нас хорошее и я даже не злюсь ни капельки.
Были два раза на Лебедином. Первый раз Майя танцовала хуже, чем всегда, а во второй раз чудесно. Еще были на Дон-Кихоте — очень здорово, в том числе и фуэте. Успех полный. Еще смотрели «Фадетту» с Лепешкой,[172] в филиале. Чудная музыка!
Все московские новости ты, конечно, знаешь от Наташи. Я их совсем не знаю…
Я чувствую себя хорошо. Вася тоже. Оба мы к сожалению потолстели. Говорят, и ты потолстел… Давайте — не надо!
Пиши нам, Васик! Обнимаю целую.
