Понемногу ее глаза стали привыкать к темноте. Соня нажала черную прямоугольную кнопку – лифт охнул, медленно пополз с верхнего этажа вниз, остановился на первом, кряхтя и постанывая, открыл двери. Она влетела в кабину, нажала на свой этаж – двери закрылись, и ей стало страшно, по-настоящему страшно, так, что вспотели руки, дыхание сбилось и защемило в левом подреберье.
«Западня», – мелькнуло у нее в голове, она судорожно заметалась в замкнутом пространстве, хаотично забила руками по всем кнопкам, но металлический ящик уже прибыл на ее этаж. Двери открылись. Она высунула голову наружу и огляделась. На ее лестничной клетке было светло, тихо и спокойно.
«Пора лечиться, определенно, это паранойя. Наслушалась криминальных новостей по радио! Ну сколько можно пугать людей сообщениями о страшном маньяке с красивым прозвищем Кенар», – усмехнулась Соня, подошла к двери своей квартиры, нагнулась, поставила пакет с продуктами на пол… и услышала за спиной легкие торопливые шаги. Она резко выпрямилась, но обернуться не успела: кто-то с силой навалился на нее сзади, прижал к стене и зажал рот ладонью. «Это конец», – мелькнуло у нее в голове, и она изо всех сил напряглась, чтобы дать достойный отпор убийце…
– Тихо, Сонечка, пожалуйста, тихо, – шепнули ей на ухо. Ладонь незнакомца сползла с ее рта. Она обернулась.
– Миша, ты?! – потрясенно выдохнула Соня, растерянно глядя на Крюгера.
– Я, как видишь, – криво улыбнулся Михаил.
– Боже мой, как ты меня напугал, идиот! – прошептала она, и из глаз ее потекли слезы.
– Прости, прости меня, – ласково сказал Михаил и нежно привлек ее к себе. – Давай войдем в квартиру, и я тебе все объясню.
– Что случилось?
– Я попал в скверную историю, Соня, и только ты можешь мне помочь.
– Лапуля, проснись, уже половина второго!
Соня открыла глаза и натянула одеяло до самого носа. Она лежала на кровати в своей спальне, но о том, как она там оказалась, помнила смутно: узкий диванчик в гостиной, мягкий свет ночника, бутылка коньяка, тонкие дольки лимона, измятая пачка сигарет, от табачного дыма слезятся глаза, его плечо касается ее плеча, от близости кружится голова, неловкий поцелуй…
Сонечка застонала и зажмурилась. Только этого ей не хватало – она снова смалодушничала и не устояла перед чарами этого гада!
– Апельсиновый сок будешь? – пытаясь стянуть с нее одеяло, насмешливо спросил Михаил.
– Буду, – буркнула Соня, села, выхватила у Крюгера стакан, сделала несколько глотков и тяжело вздохнула. – Ужас, Крюгер! Мне же пить категорически нельзя, тем более – коньяк. И вообще, что ты уставился на меня? Выйди, мне нужно привести себя в порядок.
– Ты прекрасно выглядишь, – льстиво отозвался Крюгер и улыбнулся.
– Ты тоже, особенно цвет лица хорош. Он у тебя приобрел здоровый землистый оттенок. Короче, пить надо меньше.
– Цвет моего лица «заземлился» вследствие многочисленных травм, которые мне были нанесены за то короткое время, что я пребываю в России. Нонсенс! Меня даже в школе так не били. Вероятно, это плата за безоблачное детство. Дикая, ужасная, кровожадная страна. Хочу обратно во Францию! Меня здесь не любят.
– Это твоя родина, сынок, – усмехнулась Соня, нехотя встала, набросила халат и, тяжело ступая по мягкому ковру, улизнула в ванную.
Она включила воду, встала под теплые струи душа и расплакалась от злости и отчаяния. Опять она попалась, не удержалась, сорвалась! Все, что она проделала в первую их встречу после расставания, пошло прахом. Сколько труда, сколько сил она приложила, чтобы не выдать себя, и у нее это получалось! А что теперь? Он застал ее врасплох, она растерялась и не успела нацепить на себя маску независимой гордой стервы. Полный провал! Полный…
– Соня, ты скоро там? Я завтрак приготовил, – легкий стук в дверь, его голос сквозь шум воды. Он тут, в ее квартире. Близкий и невероятно чужой. Миф и реальность. Сволочь!
– Иду! – крикнула Соня, выключила воду, растерлась докрасна полотенцем, просушила волосы феном, тщательно замаскировала синяки под глазами, внимательно рассмотрела свое отражение в зеркале, радуясь высококлассной работе пластического хирурга, которого посетила не так давно, повесила на лицо радушную улыбку и, благоухая дорогими духами, выпорхнула из ванной. – Ну что, Крюгер, – непринужденно сказала она, – пора обсудить возможный план действий по поиску девочек. Только я одного понять не могу: почему ты не рассказал ничего Тортиле? Ты же никого не убивал.
– Я пытался, но он и слушать меня не захотел, козел! – разозлился Крюгер. – Глаза как вылупил: «Ты убийца, ты убийца!» Сонечка, посмотри на меня, солнце мое – какой из меня убийца? Я же мухи в жизни не обидел! – возмущенно воскликнул Михаил и преданно посмотрел ей в глаза.
– Угу, – промямлила Соня, – ты у нас сама невинность.
– Так вот, – продолжил Крюгер, не уловив в словах женщины подтекста, – смотрю в окно – менты недалеко крутятся. Я и сбежал. Испугался, что меня повяжут. Улики-то против меня действительно очень серьезные! В общем, уверенности, что я смогу этому дуболому все объяснить и хоть как-то оправдаться, у меня не было никакой.
– Кто же хочет убить этих девочек несчастных? – задумчиво спросила Соня.
– Мне бы и самому очень хотелось это знать, но сейчас не об этом. Девочек нужно искать, пока не поздно. Надеюсь, Тортила их уже нашел и позаботился об их безопасности. А если нет?
– Уверена, что он их уже нашел и волноваться не о чем. Ты же сам сказал, что бабка Клава направила Александру к матери Алины, значит, адрес старуха знала и уже сообщила его Сергею. Другой вариант: Александра все рассказала, и мать Алины сама обратилась в милицию.
– Что-то у меня сомнения по этому поводу. Ты не знаешь эту Сашеньку Демидову! Это та еще штучка.
