стойкий образ скрюченной радикулитной старухи с мокрыми ногами и повязкой на голове. Старуха охала, стонала, кашляла и звала на помощь.
«А ведь старик сам ни за что не поедет», – с ужасом подумал Кирилл и решительно встал с постели.
На подъезде к дачному поселку Олейникова охватила тревога, он живо представил себе возможный после его внезапного визита диалог, а также ситуацию, при которой дверь ему откроет не Маруся, а ее новый возлюбленный, почувствовал себя полным кретином и стал молиться о том, чтобы престарелые голубки выбрали другое место для своих любовных утех. К несчастью, около калитки и на тропинке, ведущей к дому, он обнаружил припорошенные снегом следы и понял, что его молитвы оказались бесполезны…
– Молодой человек, что вы там топчетесь у калитки?
Олейников от неожиданности вздрогнул и уронил пакет с вещами на землю. На крыльце дома, кутаясь в пушистый лисий полушубок, стояла пожилая высокая дама, именно дама, потому что старухой ее назвать у Кирилла никогда не повернулся бы язык.
– Я, это, – растерянно промямлил Олейников, – вот, приехал я, носки привез.
– Носки? – изумленно приподняла брови дама. – Вы что, коммивояжер? Тогда смею вас огорчить, носки мне не нужны, спасибо.
– А шаль вам нужна? – почему-то спросил Олейников и густо покраснел.
– Шаль мне тоже не нужна. Я, знаете ли, уже давно ничего не покупаю с рук. Вы попробуйте в тот дом зайти, – женщина указала рукой, унизанной кольцами, на соседский дом и уже собралась закрыть дверь, но тут Олейников наконец пришел в себя:
– Постойте, вы Маруся?!
– Ах, вот оно что! – радостно воскликнула женщина и широко улыбнулась. – Так что же вы мне голову морочите битый час? Проходите скорее и не обижайтесь, что я приняла вас за продавца носков.
«Что-то тут не так», – мелькнуло в голове у Кирилла, он стушевался окончательно, но в дом все же зашел и стал, как затравленный заяц, оглядываться по сторонам.
– Говорите скорее, что он просил мне передать? – нетерпеливо спросила дама, подталкивая Олейникова в комнату.
– Кто? – на всякий случай спросил Кирилл.
– Как это кто, вас разве не мой муж послал? – изумилась женщина.
– Он самый, – подтвердил Кирилл.
– Тогда что же вы спрашивает кто? – на минутку рассердилась дама, но потом вновь стала дружелюбной и счастливой.
– Откуда вы узнали, что меня послал ваш муж? – спросил Олейников и передал даме пакет с вещами.
– Только он меня Марусей называет, для всех остальных я Мария Васильевна, – объяснила дама, с интересом заглядывая внутрь пакета. – Боже мой, как романтично! – блаженно закатив глаза к потолку, воскликнула Мария Васильевна, выуживая из пакета шерстяной носок, и по-деловому спросила: – Как он, очень страдает?
– Ну, это, как вам сказать, – замямлил Олейников смущенно.
– Господи, что же я за вами не ухаживаю, – спохватилась Мария Васильевна. – Вы же наверняка продрогли, стоя на морозе. Раздевайтесь, присаживайтесь, сейчас я приготовлю чай и все вам объясню. – Она вышла в другую комнату, а Олейников, стянув с себя дубленку, вернулся в прихожую, повесил ее на вешалку и только тут понял, что его удивило больше всего: без сомнения, Маруся жила в этом доме одна. Присутствия мужчины в доме не чувствовалось. Если она одна, то куда же тогда дела своего любовника Федора?!! Нехорошие предчувствия поселились в душе оперативника, на ватных ногах он продефилировал в гостиную, уселся на стул и замер в ожидании объяснений.
Подробное объяснение относительно того, куда делся Федор, Кирюша Олейников получил спустя несколько минут, потягивая ароматный чаек из великолепной фарфоровой чашки работы Кузнецова. Стол был сервирован безукоризненно: тонкие прозрачные ломтики ветчины, ароматная сдоба с хрустящей корочкой, свежие фрукты, янтарное абрикосовое варенье в хрустальной розетке, накрахмаленная белоснежная скатерть, льняные салфетки, тяжелые серебряные приборы с вензелями и замысловатым гербом. Впрочем, безукоризненно было все в этом доме, включая и саму Марию Васильевну. Вот только с головой у пожилой дамы, похоже, дела обстояли не так безупречно, как хотелось бы. Возраст все-таки, снисходительно подумал Кирилл, слушая ее милый рассказ о том, как она, решив внести свежую струю в их многолетнюю семейную жизнь, придумала себе несуществующего любовника, воспользовавшись тем, что их ненавистный квартирант уехал в санаторий лечить больную печень.
– По правде говоря, я думала, что муж сам приедет, – провожая оперативника до дверей, вздохнула Мария Васильевна. – Ума не приложу, что теперь делать! Может быть, вы, молодой человек, съездите к нему и передадите от меня записочку? Я ему еще вчера письмо написала и все в нем объяснила. Хотела отправить по почте, но это в наше время так ненадежно, – заискивающе заглядывая Кириллу в глаза, спросила Мария Васильевна, комкая в руках конверт, запечатанный сургучом.
– Ну уж… – «нет», – хотел было сказать Олейников, но Мария Васильевна его мягко перебила.
– Опять же, сосед только на две недели уехал, – рассеянно сказала дама и словно невзначай добавила: – Боюсь, как бы смертоубийства не случилось по возвращении его домой. Вам же потом это дело и вести – проблемы, проблемы, проблемы…
– Давайте, – прорычал Кирилл, выхватил из ее рук конверт и пулей вылетел на улицу.
Всю дорогу он вопил благим матом, но покорно вел машину к дому фальшивого рогоносца, с ужасом думая о том, что счастливец, получив послание от своей сумасшедшей женушки, ни за что не отпустит его просто так и, несомненно, что-нибудь придумает, чтобы опять загрузить его очередным идиотским поручением, от которого будет невозможно отмазаться. И тут в голову Олейникова пришла гениальная идея: он притормозил около нужного дома, влетел в подъезд, сунул конверт в почтовый ящик и испытал ни с чем не сравнимое облегчение. Жизнь Кирилла Олейникова засияла яркими красками, настроение скакнуло до предельной отметки «отлично», и уже казалось, что ничто и никогда… Однако «ничто» наступило сразу, как
