– В морг, – тихо закончил фразу Соколовой Сергей и закрыл лицо руками.
– Почему – в морг? – удивленно спросила доктор. – Это что, у милиции шутки такие? Не смешно, между прочим! Мы перевели Кравцову из палаты интенсивной терапии в обычную, когда она пришла в себя.
От радостной новости Сергей Федорович вскочил с дивана, совершенно забыв о незастегнутых штанах, и сделал шаг к доктору – штаны упали вниз, ноги запутались, и майор потерял равновесие. Он видел, как пол приближается к лицу, и выставил вперед руки, стараясь смягчить падение. Руки чуть-чуть не достали до пола, неожиданно оказавшись короче стола, с которым и столкнулась несчастная голова майора Быстрова – в глазах вспыхнул яркий свет и мгновенно потух. Новость оказалась не только радостной, но и сногсшибательной – в прямом, а не в переносном смысле слова.
Очнулся он на полу, лежа на спине. Над ним суетились Татьяна Игоревна и Лизонька – у обеих лица выражали крайнюю обеспокоенность. Медсестра прикладывала к его лбу что-то мокрое и холодное. Соколова подносила к носу вату с отвратительным резким запахом. Заметив, что Сергей пришел в себя и открыл глаза, женщины вздохнули с облегчением.
– Зачем же так резко вскакивать, Сергей Федорович? Я же сказала – полежите пятнадцать минут. Прошло только пять, а вы на ноги… Как маленький, в самом деле! Ну, что вы смеетесь? А если бы висок пробили в моем кабинете? Мне же потом отвечать, – ворчала Татьяна Игоревна. – Голова болит?
– Немного, – ответил Сергей, продолжая улыбаться.
– Лиза, готовь анальгин в ампулах, – обратилась Соколова к медсестре.
Услышав об ампулах, Сергей вскочил на ноги, быстро надел штаны и попятился к двери:
– Уже все прошло! Просто ничегошеньки не болит. Вы, доктор, просто волшебница. Просто кудесница! Ни капельки ничего не болит! Да, кстати, в какую палату перевели Полину Кравцову? – уже в дверях спросил Сергей Федорович.
– 208-я, прямо по коридору и направо. Но девушка еще слишком слаба! – кричала доктор вслед удаляющемуся майору. – С ней нельзя долго разговаривать. Слышите, Сергей Федорович?!
Но Быстров ее не слышал. Он быстро шел по коридору, и, кажется, в эту минуту счастливее его не было никого на свете. «Жива, милая моя девочка! Жива, – радовался он. – Теперь все будет хорошо. Никто больше не посмеет тебя обидеть! Я докажу, я все сделаю для того, чтобы тебя оправдать, даже если ради этого потребуется нарушить закон!»
Глава 10
Незадолго до…
Радости поубавилось, когда Сергей вошел в палату. Полина сидела на кровати, облокотившись на подушки, и смотрела в окно. Бледная, спутанные волосы, дурацкая больничная ночнушка, похожая на распашонку, – маленькая девочка. Худенькие руки, окольцованные фиолетовыми браслетами, лежали поверх одеяла.
За окном плакала осень. Ее слезы падали на оконное стекло, скатывались вниз, оставляя на гладкой прозрачной поверхности мокрые дорожки. Наверное, Полина тоже плакала, когда узнала о потере ребенка, веки немного припухли, но сейчас глаза ее были сухи и безразличны.
– Здравствуйте, – сказала она, оторвала взор от окна и посмотрела на Сергея.
– Здравствуйте, Полина Андреевна.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Пауза затянулась. Первой молчание нарушила Полина.
– Что у вас с головой? – спросила девушка.
– В каком, простите, смысле? – смутился Сергей.
– У вас шишка.
– Ах, это! – Быстров стукнул себя по лбу, как раз по шишке. – Это… Это, собственно, действительно шишка… М-да.
– Как это случилось?
– Как случилось? Скажем так, случилось это… в результате моего… моей работы, – выдавил Быстров и одернул свитер.
– Болит? – поинтересовалась Полина.
– Совсем нет. – Сергей понимал, что спросила она из вежливости, но все равно было почему-то приятно. – А вы как?… Как себя чувствуете?
– Проходите… Простите, я забыла, как вас зовут. – Вопрос о самочувствии девушка проигнорировала.
– Моя фамилия Быстров, я из милиции.
– Да, я поняла. А зовут вас как?
– Сергей… Федорович, – крякнул Быстров.
– Садитесь, пожалуйста, Сергей Федорович. Не стойте у двери, – сказала Полина и рукой указала на стул.
Палата, где лежала Кравцова, была двухместной, но одна койка пустовала. Довольно комфортабельно, чисто, светло-зеленые стены, белоснежный потолок, пластиковые окна, жалюзи, отдельная туалетная комната. Совсем недавно здесь делали ремонт, но гадкие больные уже успели оставить о себе память, нацарапав на новеньком стуле неприличное слово. Сергей придвинул испоганенный стул ближе к кровати, сел. Соколова не обманула, он чувствовал себя намного лучше, чем после пробуждения, голова просветлела, и, если бы не шишка, все было бы просто замечательно.
– Полина Андреевна… – неуверенно начал он.
