Крымов на выпад не обратил внимания, забрал ключи у Скворцова, сел на водительское кресло, вставил ключ в замок. Раздался неприятный скрежет, машина фыркнула и затихла. Владимир выглянул из окошка машины, лицо его выражало полную обреченность.
– Не ожидал, – начал он серьезно. – Сергей, понятно, болван. Но ты, Скворцов? Тебе приписывают качества самого рукастого человека в отделении! – Крымов выполз из машины, окинул всех снисходительным взглядом и ехидно спросил у Быстрова: – Сереженька, ты бензинчик-то давно в машину заливал? Машина, между прочим, без топлива редко ездит, разве что на буксире! Там внутри такой приборчик имеется, на панели. Так вот, прибор этот четко информирует владельца транспортного средства о количестве бензина в баке. В данный момент времени датчик показывает, что в баке бензина нет. Совсем нет, – Крымов оглядел всех присутствующих, развернулся и пошел в отделение. У самой двери он повернулся, улыбнулся и сказал: – Кстати, господа, закройте рты и направляйтесь за мной в бухгалтерию. По секретной информации, полученной мной из первоисточника, сегодня нам выдадут наши кровно заработанные бумажки. Если меня не обманули, предлагаю устроить по этому поводу дружную попойку у меня на квартире. Моя благоверная отбыла сегодня в санаторий, чем непременно нужно воспользоваться.
Оперативники, вмиг придя в себя, помчались за Крымовым. У машины остался только Быстров. Он постоял в задумчивости некоторое время, обошел несчастный «жигуленок» со всех сторон, протер носовым платком лобовое стекло, тихо вздохнул, поражаясь собственной непутевости, запер дверь и отправился вслед за остальными, пообещав на прощание автомобилю – накормить его самым качественным бензином, как только он получит зарплату.
Глава 19
Непредвиденное известие
Крымова не обманули, зарплата лежала в кармане куртки, но даже такое знаменательное и желанное событие радости Быстрову не принесло. На душе было скверно, последние события начисто выбили майора из колеи, и вот уже двадцать минут Сергей Федорович раскачивался на своем рабочем стуле и рисовал на листочке глаз. Привычка эта пошла еще со школы, кто-то изрисовывал тетради сердечками, кто-то косичками и человечками – а он изображал глаза. Правда, раньше он занимался художествами, чтобы протянуть время занудного урока, сейчас, напротив, рисование очей прекрасных помогало сосредоточиться.
Дело почти раскрыто, размышлял он, аккуратно прорисовывая ресницы, возможно, консультация с психологом поможет внести ясность в поступок Олега Кравцова. Не верилось Быстрову, что Олег Кравцов поступил так из чувства мести. Был у Кравцова другой мотив. В голове постоянно всплывала дата, 20 сентября – день рождения Полины, и Сергея Федоровича мучил вопрос: почему все случилось именно в этот день? Слова Татьяны Игоревны о гормональном расстройстве организма Полины тоже не шли из головы. Была ли патология случайным стечением обстоятельств или же девушку специально накачал гормонами собственный муж? Но зачем?
Глаз получился красивым, Быстров полюбовался рисунком, скомкал лист бумаги и кинул в мусорное ведро.
Зазвонил телефон. Сергей снял трубку и, услышав знакомый голос Полины, тревожный и взволнованный, побледнел. Показалось, что девушка уже узнала обо всем. Быстров так разволновался, что никак не мог сообразить, о чем толкует ему Кравцова. Единственное, что Сергей понял из спутанного объяснения Полины, что ее перевели в другую палату и поэтому он должен немедленно приехать. Собственно, кто бы возражал! Кажется, Полина еще говорила про какую-то соседку, которая пропала, в общем, ерунду всякую.
– Хорошо, Полина, ждите, я скоро буду. И не волнуйтесь, пожалуйста, – успокоил девушку Сергей и, схватив куртку, помчался по кабинетам, чтобы разжиться у коллег парой-тройкой литров бензина. Раздобыв в итоге целую канистру казенного топлива у виноватого Скворцова и накормив железного коня, Быстров рванул в сторону больницы.
Полина ждала его в коридоре, рядом со своей палатой, устроившись в велюровом кресле, и Сергей, увидев девушку, подумал, что байковый больничный халатик ей идет. И две косички, которые она заплела, тоже.
Полина, заметив его, вскочила с кресла, сделала несколько шагов навстречу и остановилась. «Жаль, что остановилась, – вздохнул Быстров. Как было бы чудесно, если бы Полина бросилась ему на шею. – Ага, ага… Размечтался, придурок!»
– Спасибо, что приехали, – улыбнулась Полина, так чудесно улыбнулась.
– Вам идут косички, – брякнул Быстров.
Полина перестала улыбаться и с недоумением на него посмотрела. Сергей покраснел.
– Может быть, пройдем в палату? – предложила она.
– С удовольствием! – воодушевленно заявил Сергей Федорович и смутился, глядя на Полину, которая опешила от его заявления в очередной раз.
– Пойдемте тогда, – поправив косичку, неуверенно сказала девушка и открыла перед майором дверь. Он, как галантный кавалер, пропустил ее вперед. Полина прошла в комнату и села на кровать. – Присаживайтесь, – указала она на стул.
– А что у вас с рукой? – спросил Сергей, заметив забинтованное запястье девушки.
– Порезалась, – объяснила Полина, торопливо одернула рукав халатика и отвела глаза. Быстров уселся на стул, продолжая с тревогой смотреть на руку девушки. Господи, да она вены себе резала, догадался он! По спине пробежала волна озноба. Снова мелькнула мысль, что Полина узнала обо всем. – Я вас обманула, – вдруг тихо сказала она.
– Да? – растерялся Быстров.
– Да, – Полина вздохнула и, засучив рукав, показала ему забинтованное запястье. – Я пыталась покончить с собой. Правда, неудачно. Поэтому меня перевели в другую палату. Чтобы я была не одна. Я больше не буду так делать.
– Хорошо, – смущенный ее откровенностью, сказал майор.
– Я глупо поступила, сейчас понимаю, а тогда я думала, что это лучший выход. Соня помогла мне, она научила меня жить дальше. А теперь с ней что-то случилось, что-то очень плохое – я чувствую.
