чтобы не загреметь в армию, больше рисковать не стал и благополучно сдал экзамены в Станкин, где конкурс был значительно ниже. Разговор завязался сам собой. Через полчаса они, сидя на мраморных периллах смотровой площадки Ленинских гор, созерцали Москву. Он пил теплое «Жигулевское», искоса пялился на ее голые коленки и пытался развлечь девушку. Она с удовольствием лопала подтаявшее эскимо, болтала ногами и хихикала, слушая дурацкие анекдоты про Брежнева, евреев и чукчей.
Спустились на набережную поглазеть на речные трамвайчики. Пахло горячим асфальтом, шашлыками и тиной. Солнце садилось, подкрашивая оранжевым остывающую воду. На щербатых ступеньках дремали утки.
Он придержал ее за талию, когда она спустилась к самой воде, чтобы сполоснуть руки, а потом, как истинный джентльмен, разрешил ей вытереть ладошки о свою футболку. Она шутливо поставила мокрую отметину на его груди, в районе сердца. Он шутливо закатил глаза и повалился на траву.
Вечером Леночка оказалась у своего нового приятеля в гостях, где он довольно умело слизал остатки шоколада с ее губ и предложил ей остаться у него. Она осталась, идти ей было некуда, да никуда и не хотелось… На следующий день ее чемоданчик перекочевал из общаги в его квартиру на Университетском проспекте. Квартира была трехкомнатной, просторной и шикарно обставленной. Никогда в своей жизни Леночка не видела такого богатства. Что удивительно – ее новый парень жил один! Родители находились в длительной командировке в Тунисе и приезжали домой редко, на один месяц в году, но ежемесячно выплачивали сыну денежное пособие, через опекуна. Деньги пропивались и проедались совместно с друзьями, которые ошивались в его квартире постоянно. Тусовки, пиво, песни под гитару, дым коромыслом, тяжелый рок – очень быстро она стала своей на этом празднике жизни, и плевать ей было на то, что Артем, тогда еще Артем, воспринимает ее как свою личную вещь и позволяет себе поднять на нее руку. Прикладывая свинцовые примочки к синякам на лице, Алена уговаривала себя, что все это ерунда: агрессия и частые скачки настроения вызваны его нездоровым образом жизни, постоянными пьянками, гулянками – влиянием алкоголя на неокрепший юношеский мозг. Холмогоров ее любит, иначе не стал бы настаивать на браке. А раз любит, то ему придется с ней считаться. Когда они поженятся, Алена найдет способ прекратить это постоянное безобразие. Полная радужных надежд, она согласилась выйти за Артема замуж. Подали заявление в загс. Алена стала готовиться к свадьбе, воображать себя невестой, подбирать в уме свадебный наряд, мечтать о красивом застолье. Но Холмогоров заявил, что терпеть не может всю эту пошлятину, и заставил ее надеть на бракосочетание джинсы. В загс приехали на троллейбусе, из гостей присутствовали только свидетели, которых Алена видела в первый раз в жизни. С ее стороны – неприятная длинная девица, как позже выяснилось, подруга детства Холмогорова. Вела она себя безобразно: ее лошадиный идиотский смех во время церемонии Алена помнила до сих пор. Со стороны жениха – прыщавый очкарик, одноклассник Артема. Но самым унизительным было не это. Когда работница загса сказала фразу: «А теперь поздравьте невесту, молодой», – Холмогоров проигнорировал ее губы и торжественно пожал жене руку. Через месяц родители в очередной раз приехали в отпуск из командировки, Артем не посчитал нужным предупредить, что дома их ожидает новая «ячейка общества». Разразился скандал, мать тряслась в истерике, отец сдержанно отчитывал сына и грозил лишить его наследства. Алена забилась в угол гостиной, с ужасом наблюдая некрасивую сцену. Ужасала не реакция родителей, их в какой-то мере можно было понять, а поведение молодого мужа. Холмогоров выслушивал претензии с сардонической улыбкой и выражением удовлетворения на лице.
Алене вдруг стало дурно: голова закружилась, к горлу подкатила тошнота, она зажала рот рукой и бросилась в туалетную комнату. Сколько времени она провела в обнимку с унитазом, Алена не помнила. Сквозь муть в голове она слышала, что в дверь несколько раз стучались, потом ее оставили в покое. Когда она вышла, в гостиной никого не было. Алена на цыпочках пошла к комнате Артема, где теперь они обитали вдвоем, но, услышав голоса, замерла у двери. Ее муж разговаривал с матерью.
– Я добра тебе желаю, неужели ты не понимаешь!
– Мам, я все понимаю, но не надо вот этого, а, – лениво парировал Артем. – Оставь меня в покое, пожалуйста. Просто оставь в покое, и все!
– Прости, что была так резка. Я не должна была, это твой выбор, это твое решение. Прости меня, это все от неожиданности. Но как я могла иначе отреагировать? Попробуй поставить себя на мое место. Твой юношеский максимализм меня когда-нибудь доконает! Я еще могу понять твою выходку с университетом – не нужно нам было за тебя просить и денег давать, ты бы сам спокойно поступил. Ладно, пусть будет Станкин. В конце концов, при желании ты легко можешь перевестись после второго курса из этой помойки в приличный вуз. Но твой скоропалительный брак с провинциальной девочкой явно из неблагополучной семьи? Это как понимать? Да, она очень красива, но зачем жениться, милый мой? А как же Ирина? Ума не приложу, как мне теперь смотреть в глаза ее родителям? Все уже обговорили, расписали, в каком ресторане свадьбу играть, составили список гостей. Ирочка, наверное, уже платье себе заказала. Нам с отцом хотел досадить, это ясно, но о ней ты подумал? Что будет с ней, когда она узнает?
– Ничего с ней не будет, – хохотнул Холмогоров. – Ирка на меня не в обиде.
– Ты ей сказал? – охнула мать.
– Сказал, естественно. Она даже присутствовала на нашем бракосочетании. Выступила свидетельницей со стороны невесты. Ржала как дура на весь загс. Все нормально, мам.
– Вы же с детства друг друга любили. Как же так?
– Да с чего ты взяла? Не знаю, что вы там себе напридумывали с ее родителями, но жениться мы с ней не собирались. Она просто мой друг.
– Артем, я знаю, что у вас был роман!
– Мама, мы просто пару раз с ней покувыркались в постели. Так сказать, в исследовательских целях. Дурака валяли. Вот и весь роман. Прости.
– Твоя жена случайно не беременна? – подавленно спросила мать.
– А если и так, то что? – усмехнулся Артем.
– Прекрати! Прекрати немедленно огрызаться! Я не просто так спросила, и ты прекрасно об этом знаешь. Ты должен понимать, какие могут быть последствия, если она родит. На твоем месте я бы ее предупредила.
– Она не беременна, – буркнул Холмогоров. – Когда же ты поймешь наконец, что я не маленький мальчик!
– Мы привезли с отцом презервативы. Я положила их тебе в тумбочку рядом с кроватью. Будь, пожалуйста, осторожен. А лучше все ей объясни, чтобы она сама за всем следила. Так надежнее.
– Мама! – взвыл Холмогоров – в комнате скрипнула кровать.
