себе!
– Ага. – За криминалистом хвостом бегал лейтенант из транспортной милиции, дежурный по поезду, и судорожно кивал.
Это он сообщил о происшествии в линейное управление внутренних дел. Судя по выражению его рябого лица и остекленевшим бессмысленным глазам, товарищ пребывал в шоке. Нечасто, видно, ему приходилось сталкиваться с убийствами на поездах международного следования. Впрочем, в шоке пребывали все: и пассажиры вагона, которым не разрешили выходить из купе, и проводница, обнаружившая трупы, и начальник поезда, и оперативно-следственная бригада, включая саму Зотову. Только она вышла на Холмогорова – и вот пожалуйста, кто-то убил журналиста! Как это понимать? Пришлось забирать в свое производство это дело: прокурор посчитал, что убийство журналиста и смерть молодой девушки, распятой на кресте, тесно связаны между собой. Ясное дело, связаны – кто бы спорил! Транспортники от этой новости пришли в неописуемый восторг, слили ей дело без разговоров, но работать предстояло в любом случае в тесном с ними взаимодействии. Милиционеры из линейного отделения внутренних дел оперативно опрашивали пассажиров, чтобы не держать людей в душных вагонах. Организовали охрану места происшествия. Пока ждали следственно-оперативную группу, Зотова побеседовала с пассажирами, которым посчастливилось попутешествовать в седьмом вагоне. Трофимов утешал проводницу, отпаивая ее чаем с валерьянкой. Через полчаса приехали эксперты. Пригласили понятых. Можно было приступать. Настроение было упадническое, версий в голове – ноль. К тому же Венечка огорошил ее с утра новостью, что психиатр Холмогорова, Иван Васильевич Соланчаков, скончался три месяца назад. Пребывая в старческом маразме, поставил на плиту молоко и лег вздремнуть. Молоко убежало, залило конфорку, доктор надышался газом и больше не проснулся. Не вовремя доктор умер! Как ей теперь доказывать причастность тележурналиста к убийству неизвестной девушки? Ответы на запросы по без вести пропавшим и проверке следов пальцев по республиканской дактилоскопической картотеке пока не пришли. Одно обнадеживало: возможно, теперь Алена Цыплакова даст официальные показания – бояться ей больше некого. Дозвониться до редактора и сообщить ей о смерти мужа пока не получилось. Собственно, Зотова не очень-то активно ее искала, не любила она сообщать печальные новости, надеялась, что, прежде чем получится связаться с редактором, Цыплакова сама узнает о происшествии из средств массовой информации или от знакомых.
Духота в вагоне стояла невыносимая. В купе, где обнаружили труп пожилой женщины, было прохладнее, в открытое окно с улицы тянуло весенней свежестью, и запах смерти здесь ощущался не так остро, как в купе Холмогорова.
– Что-то я ничего не понимаю. – Палыч оторвался от осмотра трупа старушки и озадаченно обернулся к Елене Петровне. – Не похоже на криминальный труп, вот что я тебе скажу.
– Может, придушили? Подушкой? – предположила Елена Петровна. – Или отравили? Стакан на полу разбитый, она, возможно, из него пила.
– На удушение не похоже, – возразил эксперт. – На отравление тоже. Могу голову на отсечение дать, что тут смерть от естественных причин.
– Ни фига себе! – влез Владимир.
– Ты меня достал уже своим «ни фига себе»! Русский язык исковеркали, бл… Иди отсюда на х… Не мешай работать, – разозлился судмедэксперт.
– Это кто еще кому мешает! – возмутился Рыжов. – Леночка Петровна, вы слышали? Он меня послал!
– Работай, Вова, работай, – миролюбиво попросила Елена Петровна и обернулась к эксперту: – Палыч, ну ты что?
– Извините, – пробурчал эксперт. – Это магнитная буря на меня так действует. С утра сам не свой. Не выспался еще. Всю ночь мне распятая девочка снилась.
– Хм, мне будто бы не снилась! Я же из-за этого на людей не кидаюсь, – в очередной раз возмутился Владимир и присел рядом с дверью в купе. – Гляньте на дверь, Леночка Петровна. Стреляли со стороны коридора, метили в замок на двери, чтобы дверь открыть и в купе войти. Я охрене… – Владимир покосился на Палыча. – Я ошеломлен данным фактом, – выдал Вова. – Что за терминатор тут побывал? Бедная бабка, видно, она была случайным свидетелем убийства Холмогорова. Бросилась к себе в купе, заперлась изнутри, но сосед дверь сломал, бабка испугалась и с перепугу померла.
– М-да… – крякнула Зотова, – а перед тем, как помереть, разделась и легла в постель.
– Притворилась, что ничего не видела и не слышала, – настаивал Владимир. – Легла в постель, и тут у нее случился разрыв сердца. Раздеться она могла раньше. А сосед не знал, что она испугалась и умерла, ворвался в номер и…
– Увидел, что бабка сама померла, без его участия, расстроился, сошел с ума и выпрыгнул в окно, решив покончить жизнь самоубийством, – съязвил Палыч и нервно хихикнул.
– При чем тут самоубийство! Все же понятно, – обиделся Владимир. – Он шмякнул Холмогорова, потом решил избавиться от свидетельницы, не предполагая, что она умерла, увидел, что бабуся уже не представляет опасности, и спокойно слинял через окно, чтобы его за убийство не прихватили.
– Не понимаю, – вздохнула Елена Петровна. – Глупо! Идиотизм! Убийство Холмогорова, по словам Палыча, случилось между пятью и шестью часами утра. Трупы обнаружили за сорок минут до прибытия в Москву, ближе к полудню, потому что убийца повесил на двери табличку «Не беспокоить». Откуда взялись, кстати, эти таблички? Никогда не видела в поездах подобных вывесок?
– Они во всех купе, эти таблички, – сообщил криминалист. – Не пойму, что вас смущает?
– Идиотизм меня смущает. Зачем он выпрыгнул в окно? Кстати, ты точно уверен, что он в окно выпрыгнул? Может, просто открыл его? Выкинул что-то, например пистолет и прочие улики. Или ввел нас в заблуждение, а сам благополучно сошел на ближайшей станции. Или в Москве на вокзале. Перешел в другой вагон и…
– Выкинул он что-нибудь или нет – не знаю. Но потом сам выкинулся, сто пудов, – перебил Рыжов. – Леночка Петровна, вы меня за лоха не держите, хорошо? На окне отпечатки. По ним видно, что он вылез из окна, на руках повис и соскочил. Профи!
– Я же просто спросила. Конечно, ты профи, – примирительно сказала Зотова.
– Да не про себя я. Про гоблина этого. Он профессионально из окна вылез. Так что исключать заказуху я бы не стал. Выстрел в лоб, опять же. Пистоль с глушаком.
– Сомневаюсь, что тут работал киллер. – Елена Петровна осмотрела дверь в соседнее купе. Осторожно
