мог это сделать, он никогда не опускался до подобных мелочей. Значит, Павел не ночевал дома! Диана потерла виски, силясь понять, что произошло и что делать. В голове мелькнула мысль, что Зорин сбежал с Мариной, прихватив с собой все деньги. Но это было настолько абсурдно, что Диана даже поморщилась от отвращения. Наконец голова ее относительно просветлела. Диана поднялась еще на один этаж и подошла к комнате пасынка. Ей пришло в голову что, возможно, Марат сможет ответить на вопрос, куда делся его отец.
Дверь была приоткрыта, Диана прислушалась – в комнате стояла абсолютная тишина. Она постучалась, распахнула дверь и вошла. Что было дальше, она почти не помнила, но ее собственный дикий крик, обезображенное смертью лицо ее мужа, зеленая пена, засохшая на его перекошенных губах, и бордовое пятно рядом с его головой – все это осталось в ее памяти навсегда.
День медленно клонился к вечеру. Смеркалось. В спальне Дианы было тихо, лишь часы над столом монотонно отсчитывали минуты, но Вере хотелось снять их со стены и остановить, лишь бы они затихли и не мешали Диане спать. Девушка успокоилась только недавно – бурную истерику, которая потом перешла в состояние, близкое к бреду, удалось остановить только с помощью врача, который сделал Диане укол. Диана уснула, но Вера продолжала сидеть рядом с ее кроватью. Она смотрела на умиротворенное личико девушки, прислушивалась к тихому дыханию и боялась пошевелиться. Ей казалось, что она ненароком может потревожить ее сон и все повторится снова. Как же она плакала! Как убивалась! У Веры сердце разрывалось от боли и сострадания. Бедная девочка! Сколько бед и страданий выпало на ее долю за последние несколько дней! Но теперь все будет хорошо. Все наладится, и больше никто не посмеет ее обидеть. Никто и никогда – в этом Верочка была абсолютно уверена. Но вот по поводу смерти Зорина она терялась в догадках. Вера не понимала, кому понадобилось убивать совершенно безобидного Павла Сергеевича, да еще в комнате его сына? Смерть Зорина, с ее точки зрения, никому не могла быть выгодна – кроме разве что самой Диане. В общем, сколько Верочка ни ломала голову, выходила какая-то ерунда, и она перестала забивать себе мозги глупыми рассуждениями. «Главное, что теперь с Дианой все будет в порядке, – успокоилась Вера, – а на остальных мне плевать».
Диана тихо всхлипнула во сне, заворочалась и вновь затихла – Вера встрепенулась, склонилась над девушкой, осторожно поправила подушку и легкое шелковое одеяло. Понемногу Вера сама успокоилась, ей перестало казаться, что настенные часы стучат, как отбойные молотки, и что она сама может разбудить Диану даже своим дыханием и биением сердца. Она расслабилась, потерла затекшие от долгого сидения в неудобной позе ноги, встала и на цыпочках вышла из комнаты. Рядом со спальней томился Артем Босяк.
– Как она? – тихо спросил он у Веры.
– Уснула, к счастью. А то все убивалась и вас вспоминала, говорила, что вы больше никогда ей не поверите и обвините в смерти Зорина, потому что она вам в кафе сказала, что именно ей была выгодна его смерть, – устало сказала Вера.
– Дурочка, – ласково сказал Артем.
– Я рада, что вы так думаете, – усмехнулась Вера. – Пойдемте на кухню, я вас чаем напою, побеседуем.
Они вошли на кухню, Вера приготовила чай для себя и для Артема, поставила чашки на стол, села и внимательно посмотрела в глаза следователю.
– Ну что же, я готова. Вы, как я понимаю, хотите меня допросить? – сказал Вера.
– Поговорить, – поправил Артем.
– Значит, вы хотите со мной поговорить. Чем же я заслужила ваше расположение и доверие? Вы что же, не подозреваете меня в убийстве Зорина? – насмешливо спросила женщина. Она сделала пару глотков из чашки, потянулась за сигаретами, молча протянула открытую пачку Артему.
– Я никого не подозреваю в убийстве Зорина, потому что это никакое не убийство, – сказал Артем, выуживая из пачки сигарету. Он размял ее пальцами, прикурил и пустил дым к потолку. Вера тоже закурила.
– Вы считаете, что он сам упал и разбил себе голову о мягкий ковер? – спросила женщина.
– Он не разбивал себе голову. Бордовое пятно, которое вы приняли за кровь, – это красное сухое вино марки «Мерло», его пролили на ковер еще до того, как Зорин вошел в комнату сына.
– Надо же, какие у вас эксперты уникальные, даже марку вина ухитряются установить? – искренне удивилась Вера.
– А как же, – засмеялся Артем, – особенно если бутылка с этикеткой валяется рядом.
– Понятно, – засмеялась Вера, – я оценила вашу шутку. А если серьезно, от чего умер Зорин?
– От обширного инфаркта.
– Господи! – побледнела Вера. – Какой ужас! Вчера он действительно жаловался на сердце, я даже предложила ему вызвать врача, но Павел Сергеевич отказался, сказал, что у него таблетки есть, которые ему помогают. Вы должны проверить эти таблетки, может быть, они спровоцировали…
– Нет, Вера. Я ведь тоже, как и вы, решил, что Зорина убили. Поэтому сделал все возможное, чтобы вскрытие произвели сразу. Вы даже представить себе не можете, чего мне это стоило! Мне теперь вовек не расплатиться… Ну ладно, это к делу не относится. Так вот, патологоанатом сказал, что у Зорина были серьезные проблемы с сердцем. Он удивлен, как вообще Павел Сергеевич столько времени продержался. Где-то около двух недель назад у него был микроинфаркт, который он перенес на ногах. А таблетки, которые он принимал, никаким образом не могли спровоцировать приступ, но и помочь ему тоже ничем не могли. Он принимал глицин, а это обычное успокоительное средство. Совершенно безвредное, его даже грудничкам прописывают. Не понимаю, почему он не обратился к врачу?
– Так он… – хотела сказать Вера, но вдруг умолкла и задумчиво посмотрела на следователя.
– Что – он? – переспросил Артем.
– Что? – рассеянно, спросила Вера.
– Вы что-то хотели сказать.
– Я хотела сказать, что Зорин хотел обратиться, собирался, – объяснила Вера и раздавила окурок в пепельнице.
