тайной. Такова цена, которую Грязнолапый заплатил за свою свободу. Он хотел каким-нибудь образом связаться с тимбрими и сообщить о том, что произошло на Джиджо. Поскольку его цель совместима с моей, малыш будет сопровождать меня в пути.
Двер кажется довольным. Думаю, ему очень хотелось избавиться от Грязнолапого раз и навсегда, прежде чем они с Каа отправятся в долгий обратный путь на Джиджо.
И прежде чем все распадется.
Пять Галактик дрожат и содрогаются; приближается момент разрыва.
Дрожь космоса усиливается, по древним стенам планетоида пробегают трещины, и становится очевидным, что даже изолированный Каззкарк больше не убежище и не спасает от таких конвульсий. Половина обычных космических линий уже вышла из строя, и многие пользуются обходными маршрутами, чтобы добраться домой, пока это еще возможно.
Среди этих улетающих наиболее необычно выглядят священнослужители, одетые в голубые и золотые платья, распространяющие свою причудливую веру — ту, что сосредоточена не на спасении видов и рас, а отдельных личностей. Веру, в которой центральную роль играет Земля как планета-жертва.
Эта секта провозглашает свою любовь к Земле, в то же время радуясь ее распятию.
Не знаю, проповедуется ли эта вера в миллионах других мест или единственный ее апостол — скиано. В любом случае кажется, эта религия задела струнку, которая резонирует в наши тревожные времена. Миссионеры, разлетаясь в космосе, чтобы проповедовать слово, кажется, радуются хаосу и потрясениям более древних религий.
И в центре всего этого, выступая в качестве главного помощника и мажордома скиано, Рети, молодая девушка сунер, которая даже на далекой Джиджо казалась такой неукротимой и дикой. Преображенная пластической хирургией и новой одеждой, она распоряжается верующими, даже умудренными звездными путниками, как высокомерный повелитель какого-нибудь древнего клана патронов.
И они повинуются ей! Почтительно кланяются, даже когда попугай у нее на плече отпускает язвительные замечания.
Никогда не видел более высокомерного, уверенного в себе человека.
А сам скиано медленно расхаживает, и в одной из пар его глаз мерцает странный свет, в то время как другая смотрит на далекий горизонт.
Естественно, Двер попытался убедить Рети расстаться с этой группой фанатиков. Но она не согласилась, даже когда Гарри пообещал переправить ее на свою родную планету, в колонию, далекую от нынешних неприятностей, где она сможет найти покой и уют среди своих.
Гарри и Двер были раздражены. Но, откровенно говоря, я нахожу непреодолимое упрямство Рети понятным. Она почувствовала, как приятно считать себя ценной и жить среди тех, кто тебя ценит.
Я тоже.
Пора кончать записи. Дор-хуниф ждет меня в доме своих родителей, где вечером соберутся члены местной хунской колонии. Будет ужин и поэзия. Вполне обычное событие у нас на Джиджо, но, очевидно, для моих новых родичей звездных богов — очень новое и смелое.
Теперь нужно порыться в ящике с книгами, которые я привез с Джиджо, и выбрать, что буду читать сегодня. В прошлый раз это были Мелвилл и Кусто, но, кажется, многие цивилизованные хуны с трудом понимают человеческих авторов. Кажется, мне потребуется время, чтобы научить их ценить достоинства Жюля Верна и Марка Твена.
Они хотят, чтобы я проворчал им оды Чуф-вуф'иво и Фвхун-дау; в них мелодраматически воспеваются туго натянутые на прочных мачтах паруса, корабли с острыми носами, бросающие вызов ветру и соленым брызгам в бурном море. Мой отец был бы горд, узнав, что хунское литературное возрождение на Джиджо, так долго затмевавшееся земными авторами, наконец нашло восторженную аудиторию среди наших отдаленных звездных родственников.
Это очень приятно. И все же я удивлен.
Как это возможно?
Вы только подумайте, какая в этом ирония! Мы с Гек всегда мечтали о том, как романтично и удивительно лететь в космических кораблях. Но для этих цивилизованных хунов космические корабли — всего лишь удобное транспортное средство, скучный перерыв для перелета от одного назначения к другому, когда они занимаются своими обычными делами, которые много лет назад поручили им наши патроны гутатса.
Так почему же сейчас они так восприимчивы к ворчанию надежды и радости? Подействовало ли растущее смятение в космосе? Или что-то ждало в глубине, под тусклой оболочкой угнетающей бюрократической скуки?
Неужели простой образ парусного корабля способен пробудить это спящее внутри?
Если это так, то пробуждение могло никогда и не произойти. Ни один цивилизованный хун не станет добровольно рисковать жизнью в море. Сама мысль об этом будет отброшена как абсурдная. Баланс не сходится. Учитывая риск, хуны никогда даже не попробуют.
К тому же какой хун умеет плавать? Ничто в нашем генеалогическим древе логически не говорит, как возбужденно поднимаются позвонки хуна при виде зимних айсбергов на фоне изорванного бурей горизонта, какие песни поют снасти и паруса, словно мать, ворчащая ребенку.
Лишь на Джиджо, когда наши предки отказались от своих божественных инструментов вместе с долгом и обязанностями, возложенными на них гутатса, смогли они открыть для себя все это.
По справедливости нужно сказать, что, вероятно, патроны желали нам добра. Ведь в конце концов мы обязаны им разумом. Галактическое сообщество устанавливает строгие стандарты, которым должны следовать старшие расы, когда возвышают клиентов, делая из них трезвых надежных взрослых. Гутатса использовали самые сильные черты нашей расы: верность, преданность семье — и с их помощью определили для нас узкий курс. Дорогу к благоразумной одержимой ответственности.
И только сейчас Дор-хуниф и ее родители начинают понимать, как обманули нас наши патроны. Лишили нас величайшего сокровища. Мы только сейчас обнаруживаем, как это хорошо — прогулять уроки и отправиться на реку.
Отправиться на Джиджо, где хуны наконец вернули себе украденное.
Наше детство.
ЛАРК
Врата трансцендентов как будто закончили миграцию и теперь поднимаются со своего прежнего положения у поверхности белого карлика. Теперь все эти огромные иглообразные объекты движутся по более высоким траекториям, за внешними пределами роя кандидатов.
Для космических путешествий это сравнительно небольшое расстояние. Но, проходя его, они сотворили убийственный хаос. Внизу находится кипящий котел огня и смятения: миллионы космических кораблей отчаянно борются за выживание. Уже затронутые волнами разрыва, все главные маршруты галактических спиралей совершенно перепутались, они переплетаются и разбиваются на мириады буйных водоворотов. Резонанс двигателей пересекается и интерферируется, создавая поля взаимного притяжения, и корабли неожиданно начинают сближаться. И когда один гигантский корабль начинает маневрировать, пытаясь избежать столкновения, взрывается другой оказавшийся поблизости.
Вдоль всей плотно забитой воронки видны взрывы, превращающие то, что было мыслящей материей, в белое плазменное пламя.
И словно для того чтобы сделать положение еще хуже, каждая из гигантских игол во время своего короткого путешествия испускает силовые лучи, которые подхватывают несколько десятков кораблей, очевидно, отобранных случайно, и тащит их за собой, как телят на конце лассо.
И те из оставшихся неизбранными, кто случайно касается этих огненных щупалец, мгновенно испаряются.
Он рассчитывал, что Линг объяснит: ведь она звездный путешественник и много времени прослушивала информационную сеть трансцендентов. Но в данном случае она была так же поражена и испугана.
