Небесные просторы

— Хотя наша секта только недавно вышла на бульвары и переулки Пяти Галактик, прежние религии уже считают нас угрозой для себя. Они пытаются помешать нам ограничениями и юридическими преследованиями, используя бессовестные средства, чтобы остановить наших посланников. И прежде всего они утверждают, что мы проповедуем эгоизм.

Если есть положение, с которым согласны отрекшиеся, ожидающие, трансценденты и представители других традиционных религий, так это утверждение о том, что спасение должно быть достигнуто только видами и кланами, которые усовершенствуют себя, идя по пути Прародителей в Объятии Приливов. Каждое поколение должно бескорыстно трудиться, чтобы его потомки могли шаг за шагом подниматься выше. Как ужасно, если триллионы и квадрильоны начнут думать о себе! Но что, если освобождение может быть достигнуто каждым индивидуальным живым существом, благодаря вере в Бога, который над и за всеми известными уровнями реальности вселенной?

Что, если и Объятие Приливов должно остаться позади — ради последующей жизни, описанной в священных земных творениях? Разве не прекратят все трудиться ради прогресса расы? Откажутся от будущего ради духовной награды сегодня?

Нижний набор глаз скиано сверкнул.

— Ответ существует. Ответ Будды, Моисея, Иисуса и других великих пророков, которые проповедовали на Земле в эру ее великолепного одиночества. Их ответ — наш ответ — заключается в том, что величайшим оружием спасения всегда было сострадание.

Даже сейчас, много дней спустя, Гарри все еще не мог прийти в себя от многосложного, многостороннего несоответствия проповеди скиано.

Жуя губу, он обратился к плывущему «П» — символу режима пилотирования.

— Сколько здесь охотников?

Число мемоидов пять, ответил режим пилотирования. Два уже полностью трансформировались и возобновили преследование машины-нарушителя. Два еще преобразуются. Один остается в туннеле, ожидая своей очереди.

Гарри видел, как два мемохищника быстро перемещались по псевдоковру, передвигаясь на миллионе рябящих щупалец, и догоняли поврежденную машину. Еще два на глазах завершили преобразование. Гарри пожалел, что побывал на проповеди скиано.

На самом деле он и сам не понимал, какие мотивы заставляют его действовать. Отчасти это, должно быть, сострадание. Но Гарри предпочитал винить кое-что иное.

Любопытство.

Если позволю разорвать эту машину стае голодных мнений, никогда не узнаю, что было у нее внутри.

Появился и начал преобразовываться пятый мемоид.

Гарри решительно выкрикнул и нажал кнопку, высвобождая якорь реальности и заставляя станцию опуститься на все восемь вытянутых ног с когтями.

Первый противник самый слабый.

Во время преобразования, приспосабливая свой концептуальный каркас к новому окружению, мемоид беспомощен. «Перефразируя себя в другую идиому» — как объяснял Вер'Кв'квинн во время обучения Гарри. В это время его связность слабеет, и он становится уязвимым для постороннего мнения.

Когда набросившаяся станция проколола в нескольких местах его спину, испустив несколько критических замечаний, мемоид сразу отреагировал.

ВМЕШАТЕЛЬСТВО.

КОЛЕБАНИЯ.

СОМНЕНИЯ.

В пространстве Е идея может держаться, не обладая мозгом, способным мыслить. Но только если предположение настолько сильно, что способно верить в себя. Для такой самоуверенной концепции самый сильный яд — это сомнение, особенно если оно введено в нужное время и в нужном месте. Неспособный справиться с этими уколами, мемо задрожал и быстро растворился, и составляющие его предположения тут же поглотил ковер. Гарри смог заняться другими мемоидами.

Будь подобен пауку, думал он, готовя оружейную консоль. Его преимущества — внезапность и скорость… плюс тот факт, что все это подпространство пространства Е совсем недавно возникло как отражение какого-то образа в его собственном сознании — вероятно, детского воспоминания о какой-то гигантской гостиной.

Быстро приближаясь сзади к двум другим мемо, он решил поразить их лучами вовлечения. Это оружие кажется идеальным для нападения в пространстве Е, оно выбрасывает плотно сплетенные силлогизмы — логические аргументы, найденные в Великой Галактической Библиотеке за миллиарды лет ее существования.

Начинаем!

Гарри прицелился и выстрелил.

Оружие станции по внешности и действию меняется в зависимости от местных условий. В других зонах пространства Е он посылал ядовитые лучи или выпускал сияющие опровержения, подобные огненным разрывам. Здесь полились потоки чистых аргументов, как нити липкой ткани, охватывая следующую пару хищных мемоидов.

Один из мемоидов споткнулся, его задние ноги застряли в видимых нитях убеждений, корпус его напрягся, разрываемый противоположными взглядами, собрался в шар и быстро превратился в пар.

Его партнеру повезло чуть больше. Захваченный сетью хищник успел вовремя остановиться. В тех местах, где его Касались ядовитые разногласия, обжигая бока, из ран, словно свирепые антитела, полились опровержения.'

Существо повернуло свой метафорический взгляд, продолжая выплевывать яд. Капли этого яда полетели к станции — по-видимому, неоспоримые доводы должны были убедить корабль Гарри перестать существовать. Он мог бы попытаться подстрелить их, или прихлопнуть, или даже выдержать нападение. Но Гарри уже избрал другую тактику. Воспользовавшись своим знанием местной зоны, он заставил станцию согнуть все восемь ног, а потом прыгнул, пролетел над ядовитыми снарядами и приземлился за парой захваченных аллафоров.

Он летел несколько долгих секунд, глядя на мелькающий внизу ковер… летел так высоко, что уже начал беспокоиться о приземлении, особенно когда траектория вывела его близко к сверкающей Авеню.

Я еще не готов войти туда! Вероятность выживания при случайном столкновении не очень велика.

К счастью, заставив станцию свернуть в сторону, он сумел не попасть в сверкающую трубу. Приземление было жестким и неровным. Гарри отлетел к ближайшей переборке и больно ударился правым плечом. Что гораздо хуже, каюта наполнилась звуками чего-то разбивающегося. Зазвучал сигнал тревоги. Вспыхнули красные огоньки.

Морщась, он вернулся к контрольной панели и увидел, что при падении две ноги сломались, а третья сильно повреждена. Верный корабль, сильно хромая, встал, готовясь встретить новые вызовы.

Гарри по-прежнему чувствовал приток адреналина, он скалил зубы и улыбался свирепой улыбкой шимпанзе.

Три готовы. Остаются два, с надеждой подумал он.

К несчастью, дальше будет не так легко.

Один из оставшихся хищников находился прямо 'впереди, он уже набросился на беспомощную добычу, отрывая металлические плиты и самозабвенно расчленяя машину. Второй мемоид повернулся к Гарри. Он был насторожен и готов к встрече, его форма отлично приспособилась к местным условиям, напоминая свирепое насекомое, какое вам больше всего не хочется обнаружить под мебелью, — что-то ядовитое, когтистое. У Гарри создалось впечатление свирепой ярости, как будто его противник был воплощенным боевым духом.

Из пасти мемоида капали пенные аргументы и летели к Гарри.

Перескочить на этот раз невозможно, поэтому Гарри попытался отклониться сначала влево, потом вправо. Но, несмотря на эти отчаянные зигзаги, одна из капель ударилась о переднее окно и покрыла его слизью.