Гарри Поттер и Методы Рационального Мышления

пробовал. Это воспоминание не было тёплым и счастливым в обычном смысле, но почему-то он чувствовал, что оно подойдёт лучше.

Гарри вспомнил звёзды, ужасно яркие, немигающие, сияющие в безвременной пустоте; он позволил этой картине заполнить себя, заполнить целиком, как барьер окклюменции, закрывающий весь разум, он потерял тело и вновь стал чистым созерцанием пустоты.

Яркий, сияющий серебром феникс исчез.

И дементор врезался в его разум, как кулак бога.

СТРАХ / ХОЛОД / ТЬМА

На мгновенье, когда две силы столкнулись, мирные воспоминания о сияющих звёздах выдержали давление страха, а пальцы Гарри начали совершать натренированные до автоматизма движения палочкой. Они не были тёплыми и счастливыми, эти сияющие точки света в абсолютной черноте, но именно этот образ задержал дементора. Ибо безмолвные горящие звёзды громадны и не ведают страха, их природное состояние — светить в холоде и тьме.

Но был изъян, трещина, слабое место в этом статичном образе, противостоявшем неудержимой силе. Гарри почувствовал вспышку гнева, когда дементор попытался присосаться к нему и будто поскользнулся на мокром льду. Его мысли начали съезжать в сторону, к горечи, чёрной ярости, смертельной ненависти…

Наступило время сделать финальный выпад.

Он почувствовал фальшь.

— Экспекто Патронум, — прозвучали пустые, бессмысленные слова.

И Гарри провалился в свою тёмную сторону, глубже и глубже, быстрее и дальше, чем когда-либо, вниз, вниз, вниз, ускоряясь по мере того, как дементор вцепился и стал пожирать неприкрытые, уязвимые части его разума, выедая свет. Угасающий рефлекс цеплялся за остатки тепла, но даже когда к нему пришли образы Гермионы, мамы и папы, дементор извратил их, показал ему Гермиону, лежащую мёртвой, трупы его мамы и папы, а затем и это было высосано без остатка.

В этом вакууме просыпались воспоминания, худшие воспоминания, нечто забытое так давно, что эти нейронные цепи вообще не должны были сохраниться.

— Лили, хватай Гарри и уходи! Это он! — кричал какой-то мужчина. — Уходи! Беги! Я задержу его!

В пустых глубинах своей тёмной стороны Гарри не мог не подумать, каким невообразимо самоуверенным был Джеймс Поттер. Задержать Лорда Волдеморта? Чем?

Затем послышался другой голос, резкий и пронзительный, как свисток чайника. Каждый нерв Гарри будто обложили сухим льдом, будто к телу прикоснулся металл, охлажденный жидким гелием.

И этот голос произнес:

— Авадакедавра.

(Палочка выпала из ослабших пальцев мальчика, тело упало и забилось в конвульсиях. Глаза Дамблдора в тревоге расширились, и он начал вызывать свой патронус).

— Только не Гарри, нет, пожалуйста, только не Гарри! — закричала женщина.

Нечто, оставшееся от Гарри, лишённое света, в мёртвой пустоте своего сердца слушало и удивлялось: неужели она думала, что Лорд Волдеморт остановится, если его вежливо попросить?

— В сторону, женщина! — раздался пронзительный, обжигающий холодом голос. — Ты мне не нужна, мне нужен только мальчишка.

— Только не Гарри! Пожалуйста… пощадите… пощадите…

Лили Поттер, подумал Гарри, казалось, не понимала, из какого сорта людей получаются Тёмные Лорды. И если это было лучшей стратегией спасения жизни своего ребёнка, которую она могла придумать, то произошедшее — её окончательный провал, как матери.

— Я даю тебе редкий шанс сбежать, — ответил пронзительный голос. — У меня нет причин тратить на тебя время, и твоя смерть не спасёт ребёнка. Прочь, глупая женщина, если у тебя есть хоть капля здравого смысла!

— Только не Гарри, нет, пожалуйста, возьмите меня, убейте меня вместо него!