учил нас быть смелыми, беспощадными, стойкими. Он передавал нам свой богатый опыт старого коммуниста, партизана гражданской войны, опыт охотника и следопыта.
Вспоминается партизанское собрание, которое проводил Батя в этот день. Под уныло моросящим дождем бойцы расположились на поляне в шинелях и ватниках военного образца, в черных гражданских пиджаках. Оружие у каждого при себе: винтовки в руках, автоматы на груди, пистолеты и гранаты у пояса. И тут же рядом несколько ручных пулеметов и два «максима». Некоторые из партизан для внушительности опоясались крест-накрест пулеметными лентами. Правда, ленты эти наполовину пусты, да и носить их таким образом неудобно, но зато вид у бойцов действительно партизанский. У нас немало было ребят, которые очень заботились о том, чтобы походить на бывалых партизан даже своим внешним видом, и ничего зазорного в этом не было, потому что воевали они неплохо.
Появился Батя.
— Встать! Смирно!
Четкий рапорт, как и полагается в военной части.
— Вольно! Садитесь!
Снова усаживаются, но после команды, после рапорта все уже как-то подтянулись, стали строгими, словно короткие и резкие слова вернули бойцов в ряды армии. Да оно так и есть. Это не формальность, это дисциплина, цементирующая наши ряды. Чем был слаб Гурецкий отряд,? Вместо строгого приказа, вместо четкой, не допускающей возражений команды, мы уговаривали. А разве на войне можно уговаривать? Дружба дружбой, а служба службой. Об этом еще Суворов говорил: ничто так людей ко злу не приводит, как слабая команда…
Григорий Матвеевич рассказывает о войне, о положении на фронтах. Фашисты рвутся к Москве, но столица превратилась в неприступную крепость. Батя всего месяц назад сам был там и видел, как создается народное ополчение. Тысячи женщин и подростков идут с лопатами и топорами строить вокруг города доты и дзоты, копать противотанковые рвы и окопы, сооружать непроходимые линии надолб. Под огнем и под бомбами «мессершмиттов» и «юнкерсов» они выполняют свое дело. А в городе при каждом налете вражеской авиации жители поднимаются на крыши домов, чтобы тушить немецкие зажигалки, девушки- зенитчицы бьют по фашистским самолетам. Комсомольцы и комсомолки переходят линию фронта, ведут разведку, подрывают дороги и склады во вражеском тылу. Кузнецы и жестянщики, токари и слесари великого города готовят для своих защитников гранаты и минометы. В цехах эвакуированных заводов ремонтируют танки, делают-автоматы. Весь народ поднялся на защиту столицы, и Гитлера в Москву не допустят. И мы в тылу врага также должны поднять людей. Ведь вокруг нас такой же свободолюбивый и никому еще не покорявшийся народ, такой же народ, что защищает Москву.
Григорий Матвеевич говорит, но это не просто доклад о текущем моменте, это — живой рассказ очевидца и участника, это — горячий призыв к действию, к беспощадной борьбе с захватчиками.
…И еще вспоминается примечательная мелочь, но уже совсем другого рода. Завтракать в этот день мне пришлось из одного котелка с Батей, и он, хлебая жидковатый пшенный суп, сетовал:
— Эх, ухи бы!.. Ведь вы на самом озере жили, привезли бы рыбы. Какую бы уху мы сварили!
— Я, Григорий Матвеич, в этом деле не специалист.
— И много теряете. Вы не знаете, что такое уха! Когда-нибудь я вам приготовлю настоящую, рыбацкую. Это не то, что вам жена дома сварит.
С этого дня мы вошли в состав первого белорусского партизанского отряда особого назначения. Я был назначен заместителем Бати. Комиссаром отряда был Кеймах (носивший в отряде фамилию Корниенко), начальником штаба Архипов. Из наших гурецких ребят Перевышко и Немов получили командование взводами.
А на другой день, продолжая свою оперативную работу, отряд вышел в деревню Липовец, чтобы организовать там группу народного ополчения. Для отряда Бати это было делом не новым, но мы участвовали в этом впервые.
Разведка еще днем сообщила, что немцев в Липовце нет, а старосту, которому заранее было поручено собрать людей, партизаны знали как надежного человека. И все-таки мы двигались к деревне тихо, скрытно окружили ее и выставили заслоны со стороны Краснолук и Лепеля.
Моросило. Стояла непроглядная темнота — ни огонька, ни звездочки. Но деревня полна была приглушенных звуков: шаги, скрип калитки, тихие, неясные разговоры.
Когда мы пришли в хату старосты, там было полно народу. Я немного отстал и, протискиваясь к середине, к столу, где уже заняли места Батя, Черкасов и Корниенко, услышал случайный, вполголоса, разговор между колхозниками.
— Этот из Москвы. С самолета выбросили.
— Тише! Тише!..
И все умолкли в напряженном ожидании.
— Товарищи, вы находитесь на земле, временно захваченной фашистами, — начал Батя, делая упор на слове «временно». — Фашизм беспощаден, с ним нельзя жить в мире…
Он рассказал, как весь народ поднимается на борьбу с врагом, как в Москве и Ленинграде создается народное ополчение. И жители оккупированных немцами территорий тоже должны включаться в эту борьбу. Все мужчины призывного возраста обязаны активно участвовать в ней. Для этого и в Липовце создается группа народного ополчения.
Затем капитан Черкасов зачитал приказ. Привожу его полностью:
«Приказ № 5
По первому партизанскому отряду особого назначения
22 октября 1941 года
Деревня Липовец
1. Гитлеровская Германия напала на нашу Социалистическую Родину, чтобы захватить землю, обильно политую потом и кровью нашего народа, чтобы уничтожить все завоевания Великой Октябрьской социалистической революции. Фашисты уничтожают колхозы, фабрики, заводы, разрушают школы, расстреливают мирное население. Они пришли, чтобы уничтожить нашу счастливую жизнь и счастье наших детей. Они хотят возвратить власть помещиков и капиталистов, а наш свободолюбивый народ превратить в рабов немецких князей и баронов. Они несут нам смерть и слезы.
2. На борьбу с немецкими захватчиками поднимается весь советский народ. По примеру Москвы и Ленинграда трудящиеся создают народное ополчение. В занятых немецкими захватчиками районах создаются партизанские отряды, диверсионные группы для борьбы с немецкими поработителями, для взрыва мостов, железных дорог, порчи телефонно-телеграфной связи, для уничтожения складов, для налетов на штабы и обозы. Надо создавать невыносимые условия для врага и всех его пособников, преследовать и уничтожать их на каждом шагу, срывать все их мероприятия всюду и везде.
Приказываю:
1. Все граждане призывного возраста, оставшиеся на временно оккупированной территории, являются военнообязанными и должны в партизанских отрядах и группах народного ополчения вести активную борьбу против гитлеровских захватчиков и их пособников.
2. В деревне Липовец создаю группу народного ополчения из граждан призывного возраста.
3. Командиром группы народного ополчения назначаю Булая Виктора Васильевича.
4. Предупреждаю всех граждан деревни Липовец о сохранении полнейшей тайны о существовании группы народного ополчения. За выдачу группы или ополченца виновные будут расстреляны как изменники и предатели Родины, а имущество будет конфисковано.
5. Все граждане деревни Липовец должны оказывать всяческую помощь партизанам, особенно раненым и больным.
Черкасов умолк. В наступившей тишине Батя обвел присутствующих строгим взглядом.
— Ясно, товарищи?
