— Ты спасёшь мою дочь?
— Если это будет в моих силах, Мириам…
— Только дойди с ней до Алеппо. Там отдай её в какой-нибудь приют. Только так девочка выживет…
— Хорошо, Мириам. Хорошо. Всё будет хорошо…всё будет, как ты скажешь…
— И не забудь…отец, — Мириам уже с трудом давались слова. Глаза поневоле слипались. Неудержимо тянуло ко сну. — Не забудь…сказать…что это…дочь…Кес…Арута…он найдёт её…обязательно… найдёт. Скажи…дочь…Кес …Арута…
— Скажу, Мириам…
— Обещай…что спасёшь…
— Мириам!
— Поклянись…мне…что моя…дочь…будет…жить…
— Я тебе клянусь! — раздался возле них голос.
Ни отец, ни умирающая Мириам, не могли понять, кому принадлежит дружеский голос. Рядом с ними появилась тень, а потом оба увидели, как перед Мириам на колени опустился солдат их охраны. О, Мириам сразу узнала его. Это был тот самый солдат.
— Ты жена Кес Арута? — тихо спросил он. — А у тебя в руках его дочь?
— Да… — только и могла выговорить Мириам. Полураскрытые глаза смотрели на солдата.
— Жизнью своей клянусь тебе, что доставлю ребёнка его отцу!
Мириам дотронулась до его руки.
— Я верю… тебе… в твоих…глазах была…боль… — мелькнул счастливый луч в глазах Мириам, а в следующее мгновенье её глаза закрылись. Констандян беззвучно плача, забрал ребёнка в свои руки.
— Подожди меня, — только и сказал солдат Констандяну.
Солдат сразу направился к офицерской палатке. Там все веселились. Кашлянув, солдат обратился к одному из офицеров.
— Там женщина умерла. Ребёнок грудной остался, да и старик с ним, уже издыхает, собака. Отведу обоих подальше и пристрелю. Заодно заставлю старика тело дочери забрать.
Эти слова услышал Мухаррем бей. С довольным лицом он похвалил солдата.
— Молодец! Можешь завтра отдыхать весь день. Выбери себе какую-нибудь армянку и веселись целый день. Потом нас нагонишь.
Солдат кивком поблагодарил начальника конвоя и, попросив разрешения, ушёл. Прихватив с собой немного еды, он отправился обратно. Констандян убаюкивал ребёнка в руках. К его плечу привалилось тело Мириам. Солдат снова опустился перед ней на колени и взял её руку. Пульса не было. Мириам была мертва.
— Я скоро вернусь, а ты пока поешь, — солдат протянул свёрток Констандяну. Тот в ответ отрицательно покачал головой.
— Возьми, прошу тебя. Тебе понадобятся силы…ешь. Я скоро.
Солдат ушёл. Констандян, глядя на лежащую в руках внучку, раскрыл свёрток. В нём лежал хлеб и немного мяса. Желудок отказывался принимать пищу, но Констандян заставил себя съесть содержимое. Вскоре вернулся солдат. Кроме винтовки в руках у него была лопата.
— Дай мне девочку, а сам возьми дочь, — так же тихо, как и раньше, сказал он.
Констандян молча передал ребёнка, а в следующую минуту взял на руки тело своей дочери и последовал за солдатом. Солдат вывел его за территорию охранения и повёл в сторону опушки леса, видневшегося недалеко от них. Они шли до тех пор, пока лагерь не скрылся из глаз. Увидев, что они отошли достаточно, солдат остановился и осмотрелся. Шагах в двадцати стояло огромное дерево. Солдат направился туда. Констандян пошёл за ним следом. У дерева солдат остановился и повернулся к Констандяну.
— Положи дочь!
Тот повиновался. Нагнувшись, он бережно положил Мириам возле дерева. Солдат передал ему внучку. Констандян взял её на руки. Сразу после этого солдат бросил винтовку, снял с себя верхнюю часть формы и взялся за лопату.
— Где вы жили? — тихо спросил у Констандяна солдат.
— В Эрзеруме! — так же тихо выдавил из себя Констандян.
— Похороним её так, чтобы она могла смотреть туда, где находится её дом.
Вслед за этими словами солдат начал копать могилу. Два часа он, не переставая, копал и копал. Закончив, он взял Мириам и с ней вместе опустился в могилу. Солдат бережно уложил её, и немного постояв над её телом, выбрался из могилы. Констандян стоял на краю могилы, пока солдат забрасывал её землёй. Слёз у него больше не было. Солдат не прекращал трудиться. Соорудив над ней бугор, солдат срезал несколько толстых веток и, достав из кармана верёвку, начал их перевязывать. Соорудив крест, он воткнул его у края могилы. Солнце уже поднималось с востока, когда он закончил. Солдат подошёл к винтовке и снял с неё штык. Затем подошёл к дереву и начал что-то вырезать. Закончив, он встал на колени, лицом к востоку и начал молиться. Констандян подошёл к дереву и прочитал надпись, сделанную на турецком языке.
«Во имя аллаха, не оскверняйте эту могилу!
«Здесь лежит прекраснейшая из женщин»
«И достойнейшая из матерей»
Закончив молиться, солдат поднялся и подошёл к Констандяну.
— Запомни это место, — сказал он, указывая на могилу, а потом, поднимая руку кверху, добавил: — Это дерево твоей дочери.
— Дерево Мириам, — тихо произнёс Констандян.
— Пора идти. Времени у меня немного. Надо будет возвращаться.
— Кто ты, солдат? — Констандян задал этот вопрос, с глубокой благодарностью глядя ему в глаза.
— Какое это имеет значение. Для вас я всегда буду оставаться тем, кого вы с ненавистью называете «Турок».
Вскинув винтовку за плечо, солдат взял у него из рук ребёнка и, повернувшись, зашагал в сторону деревни.
Глава 22
22 августа 1915 года
Город Карс. Российская империя.
Семья Аршавира Констандяна обедала, когда услышала за воротами конский топот. Вслед за ним раздался стук в дверь.
Констандян отправил десятилетнего сына открывать дверь. Мальчик открыл дверь и сразу залюбовался человеком, который пришёл к ним в гости. Человек был одет в серую форму. Форму перепоясывала портупея. Слева у него висела сабля. Справа кобура, из которой выглядывала рукоять револьвера.
— Кто пришёл? — раздался голос Констандяна.
— Дядя военный, — ответил мальчик.
— Военный?
Через минуту после этого возгласа, сам Констандян вышел из дома и подошёл к дверям. Он с удивлением смотрел на молодого военного.
