заметно ухмыляющегося прокурора, подумал: «Неужели, они пойдут на это? Если да, то это просто неслыханно».
Однако первый же вопрос прокурора подтвердил наихудшие опасения Александра.
— Давно вы знакомы с подсудимым Олегом Даниловым, гражданин Малышев?
— Со второго класса… мы тогда…
— Отвечайте только на вопросы, гражданин Малышев, — перебил его прокурор и продолжал, — вы можете считать себя другом подсудимого?
— Да, — не раздумывая, ответил Малышев, бросая при этом ободряющий взгляд на Олега.
— Каким другом? Близким?
— Да мы каждый день вместе!
— Значит, близкие друзья? — подвёл итого первой серии допроса прокурор.
— Ближе не бывает!
— Ну что ж, гражданин Малышев — прокурор отошёл к своему столу и, взяв папку с документами, вернулся обратно, — не скажете ли нам, где вы были 17 апреля 2004 года в 23–15 вечера?
Прокурор оторвал взгляд от папки и устремил взгляд на Малышева, тот замешкался, бросая растерянный взгляд то на прокурора, то на Олега, то на притихший зал, в котором сидел и его отец.
— Не помните? — в голосе прокурора послышалась ирония.
— Нет, — не совсем уверенно ответил Малышев.
— Ну, тогда, позвольте, я вам напомню! В пяти километрах отсюда. В деревне Глуховка. Там вы с подсудимым устроили драку с местными жителями. Так это или нет? — прокурор резко повысил голос.
— Протестую, ваша честь, — Александр поднялся с места, — вопрос не имеет отношения к данному делу.
— Протест отклонён!
— Ваша честь, — не выдержал Александр, — мне было отказано в аналогичном допросе.
— Протест отклонён! — громче повторила судья и, обращаясь к Малышеву добавила:
— Отвечайте на вопрос, свидетель!
— Вроде бы, — Малышев виновато посмотрел на Олега.
— Вроде бы? — повторил за Малышевым прокурор.
— Да!
— В результате той драки пострадало несколько человек. И среди них не было вас. Можно ли считать, что вы с подсудимым избили их?
— Но ведь это была «стенка». Мы всегда так дерёмся, — закричал Малышев.
— Я вам задал вопрос. Отвечайте на него, а не развивайте теорию жестокости.
— Я не знаю, не знаю, я не помню, — Малышев насупился и опустил голову.
— Вы знаете, что в результате дачи ложных показаний наступает уголовная ответственность, свидетель?
Малышев некоторое время молчал, а потом тихо ответил:
— Да!
— Что «да»?
— В прошлый раз мы их избили!
Прокурор обвёл взглядом весь зал и остановился на присяжных.
— Обращаю внимание высокого суда на это обстоятельство. Подсудимый обладает склонностью к жестокости. Это факт. У меня больше нет вопросов.
— Защита?
— Нет вопросов! — Александр снова встал, у защиты есть два очень важных свидетеля. — Защита просит разрешения допросить их.
— Они заявлены?
— Нет, ваша честь!
— Какого рода информацию они хотят сообщить суду? — спросила судья.
— Они сообщат суду о некоторых подробностях преступного поведения покойного Зятчина!
— Слово «преступного» в данном случае неуместно — строго сказала судья.
— Ваша честь, другого слова к подобному поведению применить невозможно.
— В прошении отказано!
— Отказано? — Александр не мог далее терпеть этот фарс, — ваша честь, по-вашему, есть разница между обвинением и защитой?
— В прошении отказано, — громче повторила судья, — а если вы позволите себе ещё одно подобное высказывание, я обвиню вас в неуважении к суду.
— Ваша честь, могу я подойти к вам? — спросил Александр.
— Прошу вас, — коротко ответила судья.
Александр вышел из-за стола и подошёл к судье.
Приблизив голову к судье, он прошептал так, чтобы могла слышать только она.
— Пять минут, ваша честь. Дайте мне пять минут, но только без свидетелей.
— Хорошо, — после короткого раздумья ответила судья, — сразу после суда в моём кабинете.
— Благодарю, ваша честь!
Александр вернулся на место. Прокурор бросил на него испытывающий взгляд, но Александр и глазом не моргнул в ответ.
— Последнее заседание суда состоится через два дня, — судья стукнула молотком по столу и вскоре вышла из зала. Все уже стали собираться возле Александра, но он поспешно вышел из зала и направился в кабинет судьи. Секретарь суда без возражений пропустила его в кабинет.
Судья стояла у окна спиной к Александру. Когда он вошёл, она без предисловий сказала:
— Я знаю, что вы очень богатый человек, но в данном случае ваши деньги не помогут.
— Ваша честь, будь вы всегда такой, как сейчас, я первым бы склонил перед вами голову В отличие от некоторых, я очень надеюсь, единичных случаев, мне ни разу не приходилось нарушать букву закона. И это не слова. Это моё убеждение.
Услышав эти слова, судья повернулась и устремила на Александра неприязненный взгляд.
— Что вы хотите этим сказать?
— Что люди не слепые и не глухие, — ответил Александр, — они видят, что происходит.
— И что, по-вашему, происходит? — судья скрестила руки.
— Вы мешаете правосудию. Вот что происходит. Дайте ему свершиться, ваша честь. Дайте возможность присяжным…
— Если вы пришли с просьбой по поводу процесса — говорите, а если нет — не отнимайте моё время!
«Твёрдый орешек, — думал Александр, глядя на неприступное лицо судьи. — Остается удивляться, как это Зятчин сумел подмять её под себя. Анатолий Валерьянович был прав — пиар, больше ничего не остаётся».
— Буду откровенен, — Александр решил действовать в лоб, — я знаю всё о ваших отношениях с Зятчиным. Я знаю, что вы зависите от него и вынуждены на данном процессе…
— Это ложь, — не сдержалась судья и, повысив голос, спросила, — что вы себе позволяете, господин Дудецкий? Как вам в голову могло прийти, что я действую по чьему бы то ни было приказу?
— Как? — переспросил Александр, да очень просто. Зятчин просил у меня 2.000.000 долларов. В обмен он обещал, что мой подзащитный получит не более пяти лет. Не подскажете мне, ваша честь, откуда у него такая уверенность?
Как ни держалась судья, но всё-таки слегка побледнела.
— Завтра некоторые крупные информационные СМИ опубликуют очень интересные подробности из жизни вашего мэра. Общество узнает, что происходит в этом городе. Вам решать, будет ли на совести Зятчина ещё одна жертва.
Александр взялся за ручку двери.
— Вам всё равно не выиграть дело!
— Справедливого суда! Вот всё, что я хочу для моего подзащитного. Чего заслуживает и обязан
