предугадать, каким путём пойдёт дальше Джеймс Боуд.
Несколько часов спустя директору ФБР доложили о приходе Боуда. Директора ФБР явно удивила эта новость. Он считал, что вопрос с ним абсолютно ясен, но, тем не менее. это было не так. Иначе зачем ему приходить?
Когда Боуд вошёл, директор ФБР привычным жестом указал ему на кресло, но Боуд так же по привычке не обратил на этот жест ни малейшего внимания.
— Буду, краток, — негромко, но с твёрдыми интонациями в голосе заговорил Боуд. — Мне необходимо в ближайшее время получить разрешения на проведение следственных действий в отношении всех убитых хранителей.
Директор ФБР хмыкнул себе под нос.
— Я думал, ты покидаешь нас, Джеймс. Мне казалось, что ты перестал интересоваться этим делом. Но, по всей видимости, я неправильно истолковал твои намерения. В любом случае я рад, что ошибся на твой счёт.
— Так как же насчёт моей просьбы?
— Сделаю всё, что смогу, — коротко ответил директор ФБР.
— Как? — поразился Боуд, — я собираюсь провести такую масштабную операцию, а вы даже не спрашиваете о причине?
Директор ФБР мягко улыбнулся в ответ.
— Ты уж поверь, Джеймс, меня посадили в это кресло вовсе не за красивые глаза. Не так давно я сам предлагал тебе провести такого рода операцию, но ты наотрез отказался. А сейчас. ты пришёл ко мне и просишь то, что раньше считал бессмысленным. Понятно, что у тебя должны быть на это веские основания. Очень веские. Учитывая нашу поездку в Вашингтон. Иначе говоря, — директор ФБР странно улыбнулся, — я думаю, что ты можешь доказательно подтвердить свою позицию.
Боуд не мог не улыбнуться проницательности своего шефа. Он с полной откровенностью произнёс:
— Наоборот, господин директор. в данную минуту я сильно сомневаюсь в своей правоте. Однако, — Боуд сделал небольшую паузу и закончил, — у меня появилась возможность расставить все точки в этом деле.
Директор ФБР ожидал услышать нечто подобное, но всё же. ему не удалось скрыть радости, которую он явно испытал, услышав эту новость.
— Похоже, мы собираемся утереть нос этим чванливым парням из национальной безопасности? — весело поинтересовался директор ФБР.
В ответ Боуд улыбнулся и, повернувшись, зашагал к выходу. Уже покидая кабинет, Боуд, не оборачиваясь, ответил на прозвучавший вопрос.
— Господин директор… мы им уже утёрли нос! Боуд ушёл. Директор ФБР, не переставая, улыбался после его ухода.
— Похоже, этот паршивец знает, как найти послание, не иначе, — пробормотал под нос директор ФБР, и какой вывод? Сообщать эту новость никому не следует, во всяком случае, пока у нас в руках не будет неопровержимых доказательств. Иначе они снова всё возьмут в свои руки и снова всё испортят. Но Джеймс…, каков молодец, — директор ФБР откинулся в кресле и радостно засмеялся, держитесь парни…, ФБР вам покажет, чего стоит.
Боуд явно не ожидал от директора ФБР такой прыти. В течение одной недели все формальности были утрясены. Были достигнуты договорённости со всеми странами. Боуд проводил подробные инструкции группам сотрудников ФБР, которые одна за другой покидали Штаты и отправлялись в страны, где произошли убийства хранителей. Лишь Метсон, возглавившую самую большую группу следователей, Боуд не стал ничего говорить. Метсон отводилась самая ответственная часть операции. Она отправлялась в Россию. Этому решению так же способствовало то обстоятельство, что материнская линия Метсон уходила корнями в Россию. К тому же она довольно хорошо владела русским языком. Всё это лишь способствовало принятию решения. К тому же Боуд не мог доверить никому кроме Метсон выполнение этой самой ответственной части операции. Последняя группа следователей покинула Штаты 14 января. Сразу после этого потекли безнадёжно долгие часы ожидания для Боуда. Ему не оставалось ничего, кроме как ожидать известий. Однако Боуд был человеком действия. Вынужденное бездействие угнетало его. Он вновь перебрался из Филадельфии в Джерси, хотя никаких оснований для такого поступка не было. Боуд поселился в конспиративной квартире. Сюда по его замыслу должны были стекаться все сведения о ходе операции. Днём он следил за сообщениями и копался в архивах ФБР и полиции, а вечером направлялся в церковь святого Генриха к Парку, а правильнее сказать — отцу Джонатану. Ему вернули сан вместе с прежним местом. И не последнюю роль в этом событии сыграл, как ни странно, сенатор Рендол. Боуд каждый вечер проводил в разговорах с отцом Джонатаном. С каждым разговором они сближались всё больше и больше. Теперь Боуд понимал отца Джонатана не хуже, чем тот его. Оба чувствовали, какую-то близость и с особой теплотой относились друг к другу. Сегодняшний день не стал исключением. Боуд закончил все дела и отправился в церковь к отцу Джонатану.
Когда Боуд появился в церкви, отец Джонатан проводил обряд крещения девочки лет пяти. Боуд уселся на одной из скамеек в левом ряду и, откинувшись немного назад, с улыбкой стал наблюдать за всеми действиями отца Джонатана.
Было заметно, что все участники проходящего таинства получают большое удовольствие, наблюдая за действиями священника. Отец Джонатан, кроме всего прочего, постоянно что-то мягким голосом говорил девочке.
Боуд видел, как после окончания обряда родители девушки протянули деньги отцу Джонатану. И он увидел, что отец Джонатан наотрез от них отказался. Родители, а вслед за ними и все остальные люди, приглашённые на обряд крещения начали уговаривать отца Джонатана. Но он был твёрд в своём решении и не принял денег. До Боуда донёсся голос отца девочки:
— Как же вы будете жить, если не возьмёте денег, отец Джонатан?
— Как жили во все времена служители господа. Трудом своим и милостью божьей, — последовал незамедлительный ответ.
Слова отца Джонатана потрясли всех. Это было заметно по их лицам. Более они не стали уговаривать его, а молча собрались и вышли из церкви. Этот эпизод ещё более возвеличил отца Джонатана в глазах Боуда.
— Таких людей сейчас просто нет, — думал Боуд, наблюдая за неторопливыми действиями отца Джонатана.
Почти два часа после прихода Боуда отец Джонатан был настолько занят, что не мог подойти к нему. Он всё время исчезал в одной из боковых дверей зала, какое-то время находился вне видимости Боуда, потом снова возвращался. Некоторое время церковь была пуста, а затем она начала заполняться бездомными людьми. Все они были одеты крайне неряшливо в изношенную одежду. Это были люди без прошлого и будущего.
— Вот кому ничего не надо, — думал Боуд, глядя на них, этих людей ничего не интересует и ничего не беспокоит и, тем не менее, большая часть из них выглядит счастливыми.
Он был прав. Большая часть бездомных действительно выглядела радостными. Бездомные постепенно располагалась на скамейках, по всей видимости, собираясь провести здесь ночь. Как только они начали размещаться, показался отец Джонатан с охапкой одеял. А следом за ним шли ещё две женщины. Втроём они начали раздавать одеяла бездомным. Как только все получили одеяла, отец Джонатан со своими помощницами начал раздавать бездомным пакеты с едой. Как только и это было сделано, отец Джонатан смог, наконец, подойти к Боуду. Едва он собирался сесть рядом с ним, как его окликнула одна из женщин, которые ему помогали. Они перебросились несколькими фразами. Отец Джонатан всё ещё стоял спиной к Боуду, когда тот заговорил с ним:
— Джонатан, — он назвал его по имени уже по установившей привычке, — ты взваливаешь на себя непосильное бремя, ухаживая за этими людьми.
Отец Джонатан ответил, не поворачивая головы в сторону Боуда:
— Для многих это просто бездомные. Но за каждым из них стоит трагическая судьба. Вот, например Владислав, — он указал на седую голову, торчащую из второго ряда скамеек, он поляк. Ему 46 лет, а
