Яростно рванувшись, она высвободилась и сразу обернулась. Я видел страх на ее лице, паря на три метра левее.
— Не пытайся на меня посмотреть. Увиденное тебе не понравится.
— Перестань… так делать! И покажись, я хочу увидеть твое лицо!
— Зато я этого не хочу, — я опять подкрался к ней сзади и взял за плечи. — Да и что тебе за дело? Ведь я люблю тебя.
Дрожь била ее все сильнее и сильнее.
— Нет… Антракс, не надо…
— Почему? — мои руки скользнули вперед и обняли ее крест-накрест. Я коснулся грудью ее спины, уложив голову к ней на плечо. — Кто помешает нам?
— Хватит… Мне стыдно, прекрати…
— Не прекращу.
Уронив голову вниз, я слегка прикусил зубами мягкую кожу у нее на шее. Она содрогнулась, как от удара.
— Что ты… делаешь?..
— Я люблю тебя.
Разжав зубы, я коснулся губами ушной раковины. На шее не осталось даже и следа. Она неподвижно стояла, глядя прямо перед собой, и дыхание ее было прерывистым, а тело легонько сотрясалось. Я чувствовал его тепло.
— И я хочу помочь тебе, — прошептал я ей в ухо. — Знай, что Отец не отрекался от тебя. Он даже не знал, что тебе возвратили медальон. Потому что его сделал не он.
— Не… Отец? Кто же тогда?
— Тот, кто принес его тебе. Мой старший собрат, третий ученик. Коракс.
— Коракс?.. Но зачем ему…
— Подумай сама, — мои руки разжались. Я встал и снова отошел в темноту.
— Куда ты? Стой! — обернулась она.
— Всегда готов вернуться.
— Н-не надо, перестань! Скажи, зачем Коракс сделал это!
— Зачем мне говорить… — я позволил себе помедлить, любуясь голубым пламенем в ее глазах. То, что надо. Ярость и гнев. Пока — на меня. Пока. — …если ты можешь прочесть сама?
Пачка распечаток упала к ее ногам.
— Что это?
— Всего лишь… лабораторный журнал. А равно и дневник. Его дневник. Не очень-то предусмотрительно с его стороны оставлять такие вещи там, где их может найти кто-то другой, не правда ли?
— Он, что, записал все это?
— До последней буквы. Почитай. Как он воскресил Четвертую, как стакнулся с Суигинто, как изготовил фальшивый медальон, чтобы обмануть тебя и забрать тело… Все это здесь.
— Почему я должна тебе верить?
— А ты и не должна, — пожал плечами я, запоздало сообразив, что она этого не видит. — Но какой у тебя выбор? Или ты предпочитаешь сидеть здесь, впустую растрачивая силы и мучаясь от боли, которую выдумала сама себе?
Пауза. Там, где прежде полыхало лазурное пламя, ныне мерцали кусочки льда, предвещавшие крупные неприятности. Одной конкретной персоне. В настоящий момент этой персоной, опять же, был я. И опять же — в настоящий момент.
— Поклянись…
— В чем, Шинку?
— Поклянись, что Отец не отрекался от меня.
— Клянусь тебе в этом своим именем.
Невероятно удобно клясться тем, чего у тебя на самом деле нет.
— Хорошо, — кивнула она, сверкнув льдинками в глазах. — Я прочту это. Теперь последний вопрос. Кто ты?
Совершенно беззвучно я обогнул ее, отлетел к ждавшей меня невдалеке Суок и застыл в неподвижности.
— Антракс?
Я молчал.
— Эй!
Тишина. Покрутив в недоумении головой, она некоторое время постояла, задумчиво переминая листы в руках, затем перевела на них взгляд, медленно пожала плечами и аккуратно села на камни.
Когда мы удалились на достаточное расстояние, чтобы она не могла нас услышать, я решился нарушить молчание:
— Все это на самом деле было неправдой, Суок. Не ревнуй.
— Я знаю, Отец, — ласково улыбнулась она. — Я видела, как ты на нее смотрел. На меня ты смотришь совсем не так. Все прошло удачно? Мы закончили?
— Да, дело прошло удачно, дочь. Но все еще только начинается.
— И мы сделаем это вместе?
— Ну конечно, вместе.
Взяв ее за руку, я оттолкнулся и пустился в полет. Познавай мир, Пятая. Жди гостей, вороний корм. Наша команда снова выигрывает очко.
Я определенно жгу.
Коракс
Тень явилась снова даже быстрее, чем я ожидал, и явно не в радужном настроении. По всей видимости, договариваться «по-хорошему» она больше не собиралась, иначе не бросилась бы на меня, царапая длинными кошачьими когтями и шипя от ненависти. Соусейсеки бросилась к ней, несколькими неуловимыми глазом движениями рассекая мутную плоть длинными, пузырящимися движениями…и вдруг совершенно безумная смесь радости, ехидства, озлобления и восторга охватила меня, и судя по всему, Тень ощутила то же самое.
Грохот и звон сотен бьющихся стекол донеслись откуда-то, еще раз ударив меня по ушам, и в небо поднялись фонтаны разноцветного пламени, расходящиеся, словно струи краски в прозрачной воде.
— Какого черта?! — Тень явно не ожидала подобного.
— Павлиний Хвост! — собранные в Гнездах книги ясно говорили об этом явлении, хоть и не сообщали о сопутствующих ощущениях, которые иначе, как безумие, оценить было сложно.
— Кто-то ломает Сердце! — Кассий сориентировался в местных реалиях быстрее других.
Соусейсеки скривилась — видимо, кольцо передавало какую-то часть ощущений и ей.
— Этот мир рухнет, если мы их не остановим, — выкрикнула она, глядя на буйство цветов, отбрасывающее зловеще веселые радужные отсветы на здания.
Я бросился к Тени, окончательно потерявшей разум и монотонно раскачивающейся, не выдерживающей совершенно новых для нее ощущений. Звонкая оплеуха не оказала должного эффекта, и пришлось ударить ее плетениями, чтобы хоть немного привлечь к себе внимание.
— Раскрой клетку, БЫСТРЕЕ, пока еще не поздно!!!
Затуманившиеся глаза, так и не успевшие исчезнуть с меняющегося беспорядочно тела, на мгновение прояснились, и золотые прутья лопнули, выпуская кипящий яростью ком перьев, который мгновенно распустился в два драконоголовых крыла, распоровших воздух глубоким ревом. Она явно видела случившееся и сумела совладать с собственной злостью на так легко победившую ее Тень. Не говоря ни слова, Суигинто взлетела в кипящее небо и метнулась в ту сторону, откуда все еще слышался звон стекла и жалобное треньканье рвущихся струн.
Напор эмоций становился слабее — или я к нему привык? Тень тоже пришла в себя и ошалело крутила головой, принимая постоянную форму.
— Хватит валяться, нас уничтожают! — заорал я ей в кошачье ухо, и она отдернулась, словно от
