повернулся к Итану: — Надеюсь, мы разойдемся с миром, сэр?
— В мои планы не входит убивать вас. Моя работа заключается лишь в том, чтобы вернуть девушку отцу.
Мексиканец недобро усмехнулся.
— Только и всего? Да ради Бога, сэр! Поздравляю вас с находкой! — Он обернулся к Тори: — Прощай, родная! Передай привет своему горячо любимому папочке! Мы свободны? — снова обратился он к Итану.
— Свободны, — пожал плечами тот.
Похлопав по спине Гильберто, Диего направился к своей лошади. Через минуту братья удалились, не проронив больше ни слова.
Тори не могла бы сказать, что терзало ее больше — чувство унижения или злость. Прошло уже несколько часов с тех пор, как она рассталась с Диего, а Итан за все это время не обронил ни слова, мало того — даже не посмотрел в ее сторону. Впрочем, теперь ему это было и не нужно — Тори и так покорно следовала за ним. Куда ей еще оставалось ехать, как не домой, к отцу — навстречу позору и унижению?
Тори безжалостно ругала себя. Надо было быть идиоткой, чтобы попасть в ловушку, которую сумел распознать даже этот Кантрелл. Подробности расставания с Диего не выходили у Тори из головы, и чем больше она об этом думала, тем сильнее становились чувство унижения и бессильная ярость. Больше всего Тори злилась на себя. Она должна была хоть что-то делать — ударить Диего, обругать его, но не стоять словно пень.
И ведь если бы не Итан Кантрелл, она оказалась бы добровольной жертвой коварного плана Диего. Итан, этот грубый мужлан, не испытывающий к ней ни малейшей симпатии, выполняющий лишь свою работу, отвратительно обращающийся с ней… стал, по сути дела, ее спасителем. Тори хотелось бы презирать его, но ведь он был прав насчет Диего и, во всяком случае, оказался более порядочным, чем он. А что он получил от нее в награду? Пулю в ногу, и сейчас везет ее домой, строя из себя благородного героя, пострадавшего за правое дело от неблагодарной девицы, что и есть на самом деле…
Тори посмотрела на ехавшего рядом с ней Итана, стараясь подавить в себе чувство вины. Рана его уже несколько раз переставала кровоточить и затем начинала снова; платок, которым она была перевязана, и ткань брюк насквозь пропитались кровью. Несмотря на тень, падавшую на лицо Итана от широких полей шляпы, нельзя было не заметить, что он был очень бледным.
— Остановимся, — выдавила из себя Тори. — Я обработаю твою рану.
Итан презрительно покосился на нее:
— Довериться тебе? Да я лучше сдохну!
Тори отвернулась, не столько испытывая раздражение, сколько пытаясь вызвать его в себе.
— Сдохнешь — туда тебе и дорога! — проворчала она, пришпоривая лошадь.
Прошло еще около часа. Солнце поднялось выше.
Итан понимал, что время работает против него. Ему становилось все хуже, он покрылся потом, однообразный пейзаж перед глазами начинал расплываться, ноющая боль в ноге усиливалась. Эта чертова девчонка была права — рану необходимо обработать, иначе он долго не протянет. Глаза Итана стали выискивать хоть какое-нибудь прикрытие, где можно было бы остановиться. Разумеется, если он займется своей раной, ему придется ослабить контроль за Тори. Возможно, она снова сбежит. Ну и черт с ней, в конце концов! Это лишь избавит его от хлопот.
Наконец на горизонте Итан заметил небольшую скалу, дававшую сносную тень. Он пришпорил коня — ему не терпелось поскорее добраться до этого места. Пожалуй, он отдохнет часок-другой, немного перекусит — и снова в путь. Тогда он сможет проехать до заката еще шесть-семь миль. Единственное, чем его не устраивал такой вариант, — придется терпеть эту девицу на пару часов дольше.
Доехав до места, Итан спешился, стараясь не опираться на раненую ногу. Но тут случилось то, чего Итан никак не ожидал — силы покинули его, в глазах потемнело, ноги подкосились, и он рухнул на землю, словно тряпичная кукла.
Тори, посмотрев на него, улыбнулась не без злорадства:
— Говорила же я тебе, что рану нужно обработать!
Но Итан уже не слышал ее. Тори спешилась — она сама была не прочь отдохнуть.
Привязав лошадей к какому-то чахлому кусту, росшему неподалеку, Тори вернулась к Итану. Тот уже успел прийти в сознание — по крайней мере настолько, чтобы отползти с помощью Тори поближе к скале. Там он лег на спину и закрыл глаза, тяжело дыша. Тори поднесла к его губам фляжку, и он жадно припал к ней, так и не произнеся за все время ни звука. Тори накинула на его голову влажный платок, но Итан сорвал его.
Тори начала расстегивать ремень его брюк. Итан резко остановил ее руку:
— Что ты делаешь?
— Собираюсь осмотреть рану. Для этого придется снять брюки.
Лицо Итана исказила гримаса:
— Убирайся прочь!
Вместо ответа Тори начала стаскивать с него сапоги.
— Я же сказал, убирайся!
Правый сапог удалось снять без труда, но когда Тори попыталась снять левый, Итан невольно застонал. Осторожно сняв и этот сапог, Тори снова потянулась к его ремню, и Итан снова попытался остановить ее. Тори вскочила на ноги.
— В чем дело, ковбой? Уж не стесняешься ли ты?
— С чего бы? Если уж женщины перестали стесняться…
— Не бойся, мне уже приходилось раньше лечить раны.
— Думаю, тебе приходилось и наносить их.
— Ну хватит! — вспыхнула она. — Что я, в конце концов, мужчин не видела?
— Да уж, наверно, видела, — усмехнулся он. — Диего, во всяком случае…
Тори готова была взорваться, хотя сама не могла бы сказать отчего — от оскорбления Итана или оттого, что он снова напомнил ей о Диего.
— Диего меня пальцем не тронул! — выпалила она. — Он, конечно, подлец, и все-таки…
В глазах Итана на миг мелькнуло удивление.
— Странно. Я думаю, у него просто не было такой возможности. Или он приберег это на закуску после «свадьбы».
— Ты дашь мне осмотреть твою рану или нет? Конечно, если ты такой стеснительный…
— Стеснительность тут ни при чем! Просто на ремне у меня револьвер, и я был бы идиотом, если бы позволил тебе снова завладеть им. Я все-таки хочу вернуться домой живым!
— Сэр, — заверила его Тори, — я стреляю без промаха. Если бы я хотела убить тебя тогда, то убила бы. Ты снимешь свои чертовы штаны, или мне их разрезать?
С минуту Итан еще колебался. Затем, сняв ремень с кобурой, он положил его себе под голову. Осторожно, стараясь не опираться на раненую ногу, Итан начал стягивать брюки. Тори не помогала ему, а лишь молча смотрела, присев на камень.
Стянув наконец брюки, Итан откинулся на спину. Глаза его застилал пот. Тори склонилась над ним, осматривая рану. Пуля проделала аккуратную дырку в кальсонах, и они были мокры от крови. Тори рванула ткань, чтобы расширить дыру, и Итан вскрикнул от боли.
— Осторожнее!
— Спокойно, ковбой! — Смочив платок водой из фляги, Тори начала промывать рану. Та, к счастью, оказалась неглубокой, и кость не была задета. Через пару дней рана, пожалуй, должна затянуться.
Взяв нож, Тори начала выковыривать пулю. Она понимала, что Итану очень больно, но он лежал неподвижно, лишь закусив губу. — С чего это ты вдруг стала такой заботливой? — спросил он, посмотрев на нее. — Еще утром ты хотела бросить меня, раненного, на произвол судьбы! Впрочем, у тебя и сейчас еще есть шанс…
Отбросив окровавленный платок, Тори начала отрывать полоску от своей нижней юбки, собираясь использовать ее в качестве бинта.
