сознавать это ему было очень неприятно.
В это время вернулась Мадди и беспечно улыбнулась ему:
— Ну вот и все. Почти незаметно.
Она отбросила в сторону влажную салфетку и подошла к нему. Эш решительно стряхнул с себя скверное настроение. К чертям Уинстона! Ему предстояло разгадать гораздо более приятные загадки и прежде всего узнать причину, заставившую эту прекрасную леди непостижимым образом изменить свое отношение к нему.
Она уселась в кресло, изящно расположив складки своих юбок, и взяла в руку бокал.
— Насколько я понимаю, вы уезжаете в горы, чтобы выследить Джека Корригана, — небрежно заметила она.
Эшу едва удалось скрыть удивление.
— Боже милостивый, — пробормотал он, — в этом городе ничего нельзя сохранить в тайне.
Мадди улыбнулась:
— Просто мне приходится слышать больше, чем большинству людей. Так, значит, это правда? В этом и заключается подлинная цель вашей экспедиции?
— Так мне сказали.
— Но это страшно опасно, не так ли?
— Это такая же работа, как и любая другая, — пожав плечами, сказал Эш.
— Страшно подумать, — притворно вздохнула она, внимательно следя за его реакцией, — что все эти каторжники создали целую армию, готовую двинуться на нас. Это поистине суровая земля, мистер Киттеридж. Надеюсь, вы тоже возьмете с собой армию, чтобы выгнать их оттуда?
Эш медленно откинулся на спинку кресла и отхлебнул вина.
— Нет, что вы, это будет экспедиция с целью составления карты местности. А теперь, мисс Берне, скажите честно, вы ведь пригласили меня сюда не для того, чтобы поговорить о политике?
— Но мой бизнес зависит от политики, — простодушно заявила она. — Естественно, меня это интересует. Он озадаченно приподнял бровь.
— Все это вполне понятно, но хотелось бы узнать, каким образом это связано с вашим неожиданным — хотя, уверяю вас, очень обрадовавшим меня — приглашением на ужин?
Мадди, сдержанно улыбнувшись, поднялась с кресла. Когда он тоже хотел встать, она жестом остановила его. Сложив на груди руки, она грациозно прошлась по комнате и, повернувшись к нему спиной, сказала:
— Видите ли, мистер Киттеридж, джентльмены, которые приходят в «Кулабу», обладают властью и имеют влияние в городе. Они свободно разговаривают обо всем и должны быть уверены, что их тайны не выйдут за пределы этих стен. Поэтому мне приходится быть особенно осторожной и следить за тем, чтобы моя репутация осталась незапятнанной… как и репутация моих близких друзей. — Она усмехнулась и поправила в вазе у окна одну из белых орхидей. — Женщина, занимающаяся бизнесом, сама по себе вызывает подозрение, а если уж окажется, что она не заслуживает доверия, это, уверяю вас, будет означать финансовый крах. Мне едва ли простили бы, например, если бы я водила компанию с каким-нибудь человеком сомнительной репутации. Но герой Короны… это совсем другое дело.
Эш не мог удержаться от циничной усмешки.
— Значит, вы наводили обо мне справки? — Она в смущении развела руками:
— Но я должна была проявить осторожность.
— И что же вы решили? — спросил он, не сводя с нее глаз.
— Принять ваше приглашение посетить ваше поместье, — улыбнулась она.
Эштон, не выказав ни малейшего удивления, тихо сказал:
— Я польщен.
— Если вы не возражаете, завтра я поеду вместе с вами. — Он удивленно поднял брови.
— Вы торопитесь, не так ли? Отчего же?
Мадди охватила паника. Неужели он что-то заметил? Возможно, она его недооценила, потому что он совсем не выглядел как человек, ослепленный страстью, заветная мечта которого близка к осуществлению. Наоборот, он сидит спокойный и невозмутимый и зорко следит за ней из-под полуопущенных век, ничего не упуская. Да, она явно его недооценила. Но она исправит эту ошибку.
Резко выпрямившись, она холодно ответила:
— Все дело в том, что мне нужен сопровождающий. Я не могу оторвать своих ближайших помощников от их обязанностей, чтобы проводить меня в Роузвуд, иначе в мое отсутствие с «Кулабой» может случиться все, что угодно. Но если вам это неудобно, то…
— Нет, нет, это вполне удобно, — заверил он ее. — По правде говоря, я восхищаюсь женщинами, которые подчиняются импульсу. К тому же женщина, способная собраться в дорогу за такое короткое время, непременно должна оказаться интересной гостьей. Вас устроит, если я заеду за вами около полудня?
Мадди облегченно кивнула:
— Вполне.
Эштон допил вино и поднялся на ноги. Он подошел к ней как будто для того, чтобы попрощаться, но вместо этого, остановившись рядом, он протянул руку и, взяв ее за подбородок двумя пальцами, повернул к себе ее лицо. Мадди оцепенела от страха. Глядя на нее проницательным взглядом серебристо-серых глаз, он сказал:
— Вы должны знать, мисс Берне, что я не переоцениваю свое обаяние. Я ни на минуту не поверил в то, что внезапная перемена вашего отношения ко мне как-то связана с неожиданно охватившей вас страстью. Тем не менее… — он опустил ее подбородок и чуть улыбнулся уголками губ, — я не из тех, кто начинает задавать лишние вопросы, когда судьба улыбается ему, и я буду счастлив принять вас у себя в качестве гостьи на предстоящие праздники.
С этими словами он поклонился, и Мадди с бешено бьющимся сердцем проводила его взглядом. У двери он остановился и взял у телохранителя шляпу и перчатки. Потом на мгновение снова повернулся к ней.
— Интересно, — сказал он, — не пересмотрели ли вы также мое другое предложение?
— А это одно из условий вашего приглашения? — невозмутимо спросила она.
Эш на мгновение прищурил глаза, как будто пытался заглянуть к ней в душу. Потом улыбнулся и ответил:
— Но это само собой разумеется. — Мадди храбро вздернула подбородок.
— В таком случае я, пожалуй, пересмотрела… все. — Эш бросил взгляд на аборигена:
— В таком случае я не вижу необходимости брать с собой вашего телохранителя.
Мадди, опасаясь, что не сможет говорить, кивком головы подтвердила согласие.
Эш помедлил еще мгновение, глядя на нее скорее с любопытством, чем с удовлетворением. Ей показалось, что он хочет сказать еще что-то. Но он лишь улыбнулся, поклонился и ушел.
Мадди, готовясь лечь спать, убеждала себя, что поступила правильно. Но в ту ночь кошмар снова потревожил ее сон.
В Роузвуд они прибыли в сумерках. К главному дому усадьбы вела длинная узкая подъездная дорожка, обсаженная с обеих сторон высокими пальмами. Сам дом представлял собой невысокое, широко раскинувшееся строение из розового кирпича с четырехгранными белыми пилястрами и портиками с обеих сторон. Ряды высоких окон на обоих этажах были снабжены белыми ставнями, которые можно было открыть, чтобы впустить освежающий ветерок, или быстро закрыть, если вдруг начнется тропический ливень. Это был очень приятный на вид дом, который мало чем отличался от таких же графских усадеб в Англии, по образцу которых и был построен.
Мадди едва замечала изменяющийся пейзаж местности, по которой они проезжали, и почти не видела того, что показывал ей по дороге Эштон, но вдали на горизонте всегда маячили в дымке Голубые горы. Вот, вспугнутая грохотом их экипажа, взлетела с ветвей эвкалипта стая жирных белых какаду; вот вразвалку перешел дорогу перед их экипажем пыльный коричневый коала…
Она старалась быть вежливой, кивать и улыбаться в нужные моменты, даже время от времени задавать умные вопросы, но напряжение совершенно вымотало ее. Ее мысли были заняты графом Уинстоном и Эшли Киттериджем и той угрозой, которую эти двое представляют для всего, что дорого ей. Что она сделала? Попала из огня да в полымя? Она с ужасом думала о том, что ее ждет впереди. Но у нее не было выбора.
