– Пусть еще немного покипит, – проговорила Джессика. – Есть очень хочешь?
– Могу подождать, – ответил Джейк и снова взялся за свою зубочистку.
Джессика выпрямилась и внимательно посмотрела на Джейка. За последние дни она уже не раз поражалась тому, насколько он не похож на своего брата. Дэниел был открытым, как солнечный свет, и нежным, как теплый летний ветерок. Джессика всегда знала, чего от него можно ждать. А вот Джейк был непредсказуем и вспыльчив… Зато с ним было интересно и волнующе, как перед грозой, когда дух захватывает в ожидании разгула стихии. Конечно, Джейку недоставало изысканных манер брата и его изящества, однако его грубая сила давала Джессике ощущение полной безопасности. Кроме того, рядом с Джейком она не испытывала неловкости, как это иногда бывало с Дэниелом, когда Джессике казалось, что она никогда не будет для него достаточно хороша и всегда будет смотреть на него снизу вверх. С Джейком же она чувствовала себя на равных. Она даже поверяла ему свои самые сокровенные тайны, а он ни разу не поднял ее на смех, всегда внимательно слушал. И почему это с Дэниелом она никогда не чувствует себя свободно?
Дэниел, конечно, замечательный человек. Нежный, щедрый, потрясающе красивый, но она никогда не обращала внимания на то, сильные ли у него ноги, играют ли под тонкой тканью рубашки мышцы… Внезапно Джессике пришло в голову, что она вообще забыла, как выглядит Дэниел. На душе стало как-то неприятно и тягостно, словно она совершила какое-то гнусное предательство, и Джессика, пытаясь сбросить его с себя, поспешно взяла ложку и стала помешивать мясо. Впрочем, что себя накручивать, выдумывать проблемы там, где их нет, размышляла она. Джейк с Дэниелом совершенно разные, вот и все. Джейк ей нравится, но Дэниела она любит. Беззаветно и искренне. И по возвращении в «Три холма» жизнь ее будет счастливой и радостной, ведь рядом с ней будет Дэниел, ее обожаемый муж, и его брат Джейк, ее добрый, хороший друг.
– А знаешь, что я сделаю, как только приеду домой? – спросила Джессика с задумчивой улыбкой. – Приму ванну. Настоящую горячую ванну. Я слышала, что в больших городах продают необыкновенный мыльный порошок. Положишь его в воду – и на поверхности появляются пузырьки, а вода начинает благоухать цветами. Купаться в такой воде, должно быть, одно удовольствие. А еще я слышала, что есть такая вода, которая называется туалетной. Помажешь ею кожу – и сразу запахнет розой. Как, должно быть, приятно ходить по шикарным магазинам, источая нежный аромат, и любоваться всякими красивыми флакончиками, лентами и бумажными цветами! – Джессика застенчиво рассмеялась. – Когда папа останавливался в городе, мне очень хотелось это сделать, но, конечно, он никогда не выпускал меня из повозки.
– Ты можешь не просто любоваться всеми этими вещами, Джессика, – осторожно проговорил Джейк. – Ты можешь их иметь.
Обернувшись через плечо, Джессика бросила на него недоверчивый взгляд и залилась краской.
– Ну что ты… Я вовсе не это имела в виду… Дэниел и так уже был ко мне слишком добр. У меня язык не повернется просить его о таких пустяках. Нет… – Она смущенно улыбнулась и, повернувшись к костру, снова принялась помешивать жаркое. – Единственное, чего мне хочется, – это просто жить в «Трех холмах» с Дэниелом.
– Нет, тебе хочется большего, хотя, быть может, ты и сама этого не понимаешь, – проговорил Джейк, не сводя с нее задумчивого взгляда. – И ты заслуживаешь большего.
Джессика замерла и, обернувшись к Джейку, вопросительно взглянула на него.
– Я много размышлял о том, что ты мне рассказывала о себе и о той жизни, которую вела. – Лицо его сделалось очень серьезным. – Несправедливо, Джессика, что такая молодая и красивая девушка, как ты, перед которой распахнут целый мир, не видела его и ничего не знает о нем. А сейчас тебе представляется возможность его посмотреть.
Щеки у Джессики залились румянцем, и она склонилась над костром, чтобы скрыть его. Она была тронута такой нежной заботой, и ей льстило, что Джейк назвал ее красивой. Прежде он никогда этого не говорил.
– У меня есть все, – просто сказала Джессика.
– Тебе не захочется возвращаться к Дэниелу и жить на каком-то Богом забытом ранчо восточного Техаса, когда ты увидишь мир во всем его великолепии. – Джейк изо всех сил старался говорить спокойно, чтобы Джессика не уловила в его голосе нетерпения. – Ты сможешь жить в любом городе мира, в каком только пожелаешь: в Нью-Йорке, Новом Орлеане или даже в Париже, во Франции. Ты сможешь купить себе самые красивые наряды, карету и хорошенький маленький домик. Ты сможешь поступить в какой-нибудь колледж, где обучают танцам и хорошим манерам. Черт подери, Джессика, ты только подумай об этом! – Вскочив, он порывисто воскликнул: – У меня есть деньги, столько, что тебе и за всю жизнь не истратить! Я могу посадить тебя на поезд, и ты поедешь, куда тебе захочется. Накупишь себе всяких туалетов, будешь ходить на званые вечера, где найдешь какого-нибудь хорошего молодого человека, который будет тебе настоящим мужем.
У Джессики все внутри оборвалось. Она не верила своим ушам. Внезапно ей припомнился тот вечер в «Трех холмах» – как давно это было! – когда она кружилась с Джейком в вихре вальса. Тогда он тоже предложил ей деньги в обмен на расторжение брака, и глаза у него казались темными от ненависти. И оказывается, после всего того, что они пережили вместе, он ни капельки не изменился. Она поверяла ему свои самые сокровенные секреты, свои чаяния и надежды, в общем, изливала ему душу, а он все это время думал только о том, куда бы ее сплавить. Ничего не изменилось!
Джессика почувствовала такую тяжесть в груди, что ей стало трудно дышать.
– У меня уже есть муж, – тихонько прошептала она.
Нетерпеливо сорвав с головы шляпу, Джейк провел рукой по волосам.
– Черт подери! Дэниел никакой тебе не муж, и ты это прекрасно знаешь. Ты собираешься выбросить на ветер целую жизнь! Неужели ты этого не понимаешь? – Джейк попытался придать своему голосу большую уверенность. – Послушай, все, что от тебя требуется, – это написать Дэниелу письмо о том, что ты передумала. Он поймет. Брак будет расторгнут, а я позабочусь о том, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Так будет лучше для всех, понимаешь?
Единственное, что Джессика понимала, – так это то, что ее предали. Ей было так больно, что не передать словами. Хотелось крикнуть Джейку: «Ведь я считала тебя своим другом! Думала, что ты поймешь, доверяла тебе…» Джессика сжала деревянную ложку с такой силой, что костяшки пальцев побелели и заныло плечо.
– Я люблю Дэниела, – дрогнувшим голосом проговорила она. – И никогда его не брошу.
