прижималась к ее ноющей груди, губы прильнули к ее губам сладостным поцелуем. Джессика почувствовала, как Джейк осторожно раздвинул ей ноги и шершавая ткань его брюк коснулась ее нежной кожи. Казалось, время ускорило свой бег, а потом и вовсе исчезло, словно то, что происходило между влюбленными, не имело к нему никакого отношения. Осталась лишь их всепоглощающая страсть, которую им обоим не терпелось удовлетворить.
Джессика смутно, как сквозь пелену, видела, как Джейк, сняв с пояса револьвер, принялся расстегивать пуговицы на одежде. Ночь была наполнена ожиданием неизвестного, напоена чувствами и желаниями, которых Джессике еще никогда не доводилось испытывать, и о существовании которых она даже не подозревала. Вдруг она почувствовала, как что-то твердое, горячее, незнакомое и оттого пугающее коснулось самого низа ее живота. Объятие Джейка становилось все крепче, прерывистое жаркое дыхание опалило ей ухо, губы вновь прильнули к ее губам.
Джессика понимала, что будет больно. Однако огромное, всепоглощающее желание, охватившее ее, пересилило страх. Казалось, каждая клеточка ее трепещущего тела взывает к Джейку, моля его поскорее подарить ей еще неведомое наслаждение. Прошлое, будущее – все куда-то исчезло. Остался лишь миг ожидания и то, что должно произойти вслед за ним.
И вот он настал, этот чудесный момент, наполненный и болью, и восторгом. Прильнув к Джейку, Джессика уткнулась лицом ему в плечо, пытаясь заглушить крик, а он обхватил ее обеими руками, словно защищая от опасности, которая ей сейчас вовсе не угрожала. Джессика чувствовала на своей щеке его горячую, чуть влажную щеку, грудью – быстрое биение его сердца, лицом – легкое прикосновение его шелковистых волос, руками – его сильные мышцы. Это был Джейк, ее Джейк, для которого она появилась на свет, которому отдалась вся, без остатка, и которого теперь принимала.
Постепенно боль стала уходить. Джейк ритмично двигался, и она поразилась тому, насколько красив этот акт, связывающий душу и тело воедино, составляющий из двух людей единое целое. И впервые Джессика поняла сущность любви, ощутила, что значит быть женщиной. И не кто иной, как Джейк, открыл для нее эти истины, ввел в незнакомый восхитительный мир, который навсегда изменил ее. Никогда уже ей не стать прежней.
И еще долго после того, как незабываемые минуты остались позади, Джейк крепко прижимал Джессику, маленькую и хрупкую, к своей груди, и единственное, чего ему хотелось, – это обнимать ее так всю оставшуюся жизнь. Душа его пела от радости, а тело казалось легким, словно воздушным. Джессика заполонила все его существо, проникла в душу, наполнила собой каждую клеточку кожи. Все мысли у него были только о ней. Джессика… Он испытывал к ней такие чувства, какие ему еще никогда ни к кому не доводилось испытывать. Невозможно передать словами, как тронуло его душу произошедшее.
И вдруг сквозь охватившее Джейка ликование начал проникать ужас. Он попытался отогнать это неприятное ощущение от себя и не смог. Джессика, это дорогое его сердцу, невинное существо, женщина, чья жизнь таким непостижимым образом переплелась с его собственной жизнью, единственная женщина в мире, сделавшая его настоящим мужчиной… жена его брата…
«Бог мой! Что же я наделал?!»
Он хотел подарить ей весь мир, хотел любить ее, охранять ее, навсегда сохранить для себя хотя бы частицу ее… А сделал то единственное, что способно погубить ее.
Джейк прислушивался к биению своего сердца, смотрел, как сгущаются краски ночи. В ночном кошмаре только что родилось чудо, породившее другой, еще более худший кошмар, которому теперь не будет конца. Кошмар этот станет преследовать их с Джессикой до конца жизни, и возврата назад уже никогда не будет. Как же все это случилось? Боже правый, что же они наделали!
Джессика лежала настолько тихо, что Джейк даже подумал, что она заснула. Джейк почувствовал прилив такой нежности, что лишь огромным усилием воли сдержался, чтобы не заключить ее в свои объятия.
Джессика…
Как это могло произойти? Как он мог допустить такое?
– Джессика, – проговорил он хриплым голосом и легонько потряс ее за плечо. Она открыла затуманенные глаза, и Джейк поспешно отвернулся. Он не мог заставить себя взглянуть на нее. Как он будет теперь смотреть ей в глаза?
Джейк сел.
– Мы должны ехать, – резко бросил он. Каким ненавистным показался ему собственный голос! – На рассвете за нами вышлют погоню. Мы должны убираться отсюда.
Он встал и отошел в сторону, делая вид, что чувства Джессики его абсолютно не волнуют, и злясь на себя за это. За спиной послышался тихий шорох: Джессика поднялась и принялась поправлять одежду. Джейк стоял, чувствуя, как нарастает в душе ужасная, всепоглощающая боль. Он стиснул зубы и крепко зажмурился, пытаясь преодолеть ее.
Не оборачиваясь, он едва слышно прошептал:
– Прости меня.
Глава 13
Казалось, эта темная ночь не кончится никогда. Стояла кромешная мгла и благоговейная тишина, нарушаемая лишь тихим цоканьем лошадиных копыт. Лошади неуверенно ступали по незнакомой дороге. Усталость и пережитое потрясение, в конце концов, оказали на Джессику свое пагубное воздействие: она чувствовала себя разбитой и настолько подавленной, словно ее вот-вот готова была поглотить черная бездна небытия. Ею овладело какое-то полусонное состояние, и казалось, что недавние события ей только приснились. Не может быть, чтобы она застрелила человека, а потом занималась любовью с Джейком.
Впрочем, все, что касалось Джейка, ей не могло присниться. Все остальное – да, но только не это. Непривычная ломота во всем теле и безбрежный душевный покой убеждали ее в том, что они с Джейком и в самом деле занимались любовью. И даже если мир в эту секунду вдруг полетит в тартарары, этих минут у нее никто не отнимет. Они с Джейком любили друг друга, и теперь ей-ничто не страшно.
Наконец наступил рассвет. Нехотя оттолкнув ночь своими серыми крючковатыми пальцами, позолотил он верхушки деревьев и кромку неба. Джессика представления не имела, сколько времени ехала верхом, чуть ослабив вожжи. Наконец они добрались до какого-то ручья. Лошадь Джейка остановилась и, опустив голову, принялась пить, и лошадь Джессики тоже послушно остановилась и жадно припала к воде. Джейк спешился, а Джессика, бросив на него недоуменный взгляд, огляделась по сторонам.
