разметавшиеся по подушке сверкающим темным водопадом. Ее зардевшееся лицо, искаженное гримасой желания. Ему хотелось целовать это лицо, только его одно, снова и снова, но, захваченный водоворотом страсти, единственное, что Джейк мог, – это исступленно прижиматься губами к губам Джессики. Руки его забродили по ее телу, такому мягкому, округлому, трепетному, бархатистому. Он нее исходил нежный аромат, сводивший Джейка с ума. И она ласкала его, как же она его ласкала…
Джессика медленно прошлась руками по спине Джейка, заново открывая для себя каждый участочек его тела, желая убедиться, что он и в самом деле здесь, с ней рядом. Вот пальцы Джессики коснулись его шеи, слегка запутавшись в длинных волосах, пробежали по спине, добрались до упругих ягодиц и жадно, бесстыдно сжали их. Дыхание ее с трудом вырывалось изо рта в перерыве между страстными поцелуями, и ей хотелось, чтобы Джейк целовал ее еще и еще. Какая же у него бархатистая кожа, какое же крепкое тело! Бедра его с силой вжимались в ее бедра, руки исступленно ласкали ее, губы пили из ее губ. Джейк… Джейк, которого она считала мертвым, живой и невредимый… Джейк, который вернулся к ней… Джейк, настоящий, сильный и крепкий. Джессика чувствовала себя опьяненной им, ослепленной им. Сердце ее бешено колотилось в груди, каждая клеточка ее тела требовала ласки. Джейк… Ее Джейк… Только он, и никто другой…
Ему хотелось переласкать и перецеловать все ее тело, погрузиться в пучину страсти и остаться там навсегда. Сердце его гулко стучало в груди, и казалось, от стука этого сотрясается все его тело, уже охваченное всепоглощающим огнем. В течение долгих лет, состоявших из бесконечных дней и ночей, он носил в себе этот огонь, пытаясь подавить его, забыть его, отстраниться от него, однако это ему так и не удалось, и теперь огонь этот вспыхнул с невиданной мощью, укротить который Джейку оказалось не под силу. Ему хотелось продлить сладостный момент, предшествующий обладанию, до конца насладиться упоительными ласками, блаженными поцелуями, но стройные ноги Джессики уже раскинулись, призывая его войти во влажный, горячий центр, созданный для того, чтобы дарить невиданное наслаждение, и Джейк с радостью подчинился. Ничего, кроме яростного желания и возможности его удовлетворить, больше не существовало для него в эту минуту. И Джейк с силой вошел в Джессику.
Он почувствовал, как она вздрогнула всем телом, услышал ее сдавленный крик и понял, что ей больно, но желание его оказалось столь сильным, что Джейк не смог ни остановиться, ни отстраниться. Он всем телом прильнул к Джессике, вонзаясь в нее все глубже и глубже, и она выгнулась всем телом, приникая к нему все теснее, обвив ногами его поясницу. Крик боли постепенно превратился в тихий стон, полный невыразимого блаженства. Джейк почувствовал, как ногти Джессики вонзаются ему в спину, как, оторвавшись от его рта, она впивается губами ему в плечо, как руки ее притягивают его к себе все теснее и теснее, хотя он уже при всем желании не мог бы от нее отстраниться. Дыхание с трудом вырывалось у Джейка из груди; сердце трепетало, словно птичка, пойманная в клетку; в голове не было ни единой мысли, кроме одной – удовлетворить неистовое желание. Наконец, в очередной раз с силой вонзившись в нее, Джейк почувствовал, что больше не выдержит. Переполнявшая его страсть хлынула наружу, и он содрогнулся, давая ей выход. Тяжело дыша, он исступленно приник к Джессике как к живительному источнику, дававшему силы, и Джессика затрепетала, чувствуя, что страсть, переполнявшая Джейка, передается и ей.
Так лежали они, прильнув друг к другу, чувствуя, что тела их по-прежнему пышут жаром, дыхание смешивается, сердца бьются в унисон. Они не в силах были разжать объятия. Никак не могли поверить, что блаженные мгновения любви, которые они только что испытали – как и многое в их жизни, – остались позади и вскоре превратятся лишь в воспоминания.
Наконец Джейк дрожащей рукой принялся гладить влажное, раскрасневшееся лицо Джессики. Он попытался выйти из нее, но Джессика запротестовала, и Джейк тут же заключил ее в свои объятия, крепко прижав к груди и обхватив руками и ногами. Джессика чувствовала, как сильно бьется его сердце, как его горячее дыхание опаляет ее лицо. Как же она его любит! Годы, проведенные без него, казались ей теперь прожитыми напрасно. Она не жила, а просто существовала, это была не жизнь, а лишь жалкое ее подобие. Джессика чувствовала себя страшно уставшей, опустошенной, но впервые за последние три года живой. Ее ум, сердце и душа были полны им, Джейком.
Джессика подняла голову и взглянула на него. Как это удивительно, что самые сокровенные мечты, которые она так ревностно хранила в самых затаенных уголках души, вдруг стали явью! Она легонько коснулась кончиками пальцев его густой шелковистой бороды, ощущая под ней такие знакомые контуры лица. Джейк… Совсем другой… И все-таки Джейк. Ее Джейк. Джессика провела рукой по сеточке морщин, притулившихся в уголках закрытых глаз. Они показались ей более глубокими, чем три года назад – солнце, ветер и нелегкая жизнь сделали свое черное дело, – но лицо Джейка не было уже таким суровым, как в момент встречи, губы не настолько плотно сжаты, брови уже не хмурились сердито. Джессика коснулась ладонью его губ, и ее возлюбленный запечатлел на ее руке поцелуй.
– Я люблю тебя, – прошептала она. – Все эти три года, каждый день и каждую ночь, я любила тебя.
Джейк открыл глаза. Они сияли счастьем и чувствами, которые не передать словами и которые он тем не менее попытался выразить.
– А ты все эти годы была постоянно со мной, – проговорил он хрипловатым голосом, пожирая глазами ее лицо, желая удостовериться, что Джессика и в самом деле здесь, с ним, рядом, что она ему не приснилась. – Я пытался ускакать от тебя, но ты как призрак ехала со мной рядом…
– Как я только могла подумать, что смогу жить без тебя… – проговорила Джессика, и голос ее дрогнул.
– Джессика, слава Богу, я тебя нашел! – порывисто воскликнул он.
В едином порыве они стиснули друг друга в объятиях. Джейк зарылся лицом в ее волосы, Джессика спрятала лицо у него на плече. Закрыв глаза, они так крепко обняли друг друга, что заболели руки, но и этого им было мало, хотелось прильнуть друг к другу еще теснее.
– Я не могу тебя больше терять, – прошептал Джейк.
– Я не смогу тебя отпустить.
Но мало-помалу правда, от которой нельзя было скрыться, начала надвигаться на них, неся с собой отчаяние, загородиться от которого они не могли, как ни старались. Наконец Джейк разжал объятия и сел. Джессике не оставалось ничего другого, как отпустить его.
Несколько секунд он сидел на краешке кровати, повернувшись к Джессике спиной. Джессика изо всех сил вцепилась в сбившиеся простыни руками, чтобы не схватить Джейка за плечи и снова не притянуть к себе. «Не уходи, – билась в голове единственная мысль. – Не уходи… Не сейчас, только не сейчас».
Джейк встал, но лишь затем, чтобы взять свою одежду. Он натянул штаны, однако застегивать их не стал. Подойдя к креслу, на котором оставил рубашку, он порылся в кармане и выудил кисет с табаком и бумагу. По-прежнему не оборачиваясь, тихо спросил:
