– Они – или он, или она – должно быть, уже находились внутри, как ни прискорбно это сознавать. Месье Ладюри, вам придется проверить работников отеля. Либо кто-то из них поддерживает контакт с шантажистом, либо – к сожалению, я вынужден признать такую вероятность – преступник состоит у вас в штате.
Плотно сжав губы, Бернар обдумал предположение. Доминик восхитился тем, что он не стал сразу возражать.
– Хорошо, я попрошу полицейских допросить всех присутствующих работников отеля, – медленно сказал он. – Из номера что-нибудь похищено?
– Только платья, которые вы предоставили в распоряжение фотомодели сегодня утром. Думаю, это чисто символический жест. Если бы преступник нуждался в деньгах, он мог бы прихватить что-нибудь подороже и понеприметнее, что нетрудно продать. Нет, он просто хотел запугать нас.
– Отчасти ему это удалось, – со вздохом признался месье Ладюри. – Хорошо же. С завтрашнего утра я поставлю охрану у всех входов и выходов. И блокирую служебный лифт. Есть какие-нибудь предположения насчет мотивов, Доминик?
Тот пожал плечами.
– Может, вашим конкурентам не по вкусу новый каталог?..
– Или кому-то не нравится, что у Габриель появилось свое дело, – задумчиво протянул месье Бернар. – Кстати, где она?
Доминик объяснил, и месье Ладюри понимающе кивнул.
– Я временно перемещу мадемуазель Лесли на этаж ниже. Вам лучше будет оставаться в одном номере с ней – по крайней мере, на эту ночь. Завтра обсудим это еще раз.
От его слов по спине Доминика пробежал холодок. Но, как полицейский, он понимал целесообразность сказанного.
– Охрану мадам Мари Изабель и Габриель я обеспечу, – продолжал месье Бернар. – Как вы считаете, мадемуазель Лесли будет достаточно вас одного в качестве охранника?
– Думаю, да, – поспешно отозвался Доминик и слегка покраснел. Но месье Ладюри не обратил на это внимания.
В дверь постучали, и в гостиную вошел инспектор Верт в сопровождении двух младших полицейских чинов. Обменявшись рукопожатиями с месье Ладюри и с Домиником, полицейские принялись обследовать комнаты, и черный порошок для обнаружения отпечатков пальцев усугубил беспорядок.
– Похоже, вам нужно переодеться, – сказал Доминику один из полицейских.
– Пустяки, – отмахнулся тот. – С этим можно и подождать. Пусть мои вещи доставят в номер мадемуазель Лесли. Я отправлюсь выполнять свои обязанности телохранителя.
Однажды он уже оставил Энн одну, и это привело к ее падению в море. Хорошо, что она только вымокла, а если бы под водой были острые камни... Больше Доминик не собирался отходить от девушки ни на шаг.
Хорошо хоть, от ботинок не оставались более мокрые следы, когда молодой человек шел по ковровой дорожке к лестнице.
Энн не могла понять, .напугана ли Габриель происшедшим или она просто нервная личность. Тоненькая и хрупкая, дочь миллионера робко постучала в дверь нового номера мадемуазель Лесли и вошла, оглядываясь по сторонам.
– Здравствуйте... Мне сказали, что вам нужна сухая одежда. Я принесла вам один из моих халатов... Что случилось? На вас напали?
– Какой-то хулиган столкнул меня в море.
– О Господи! Надеюсь, вы не пострадали?
– Нет. Да сам случай пустячный – воришка хотел отнять у женщины транзистор, и я побежала на помощь...
– Вы очень смелая, – проникновенно сказала молоденькая девушка, присаживаясь в кресло. – Я бы никогда так не смогла. Но почему же вас перевели из прежнего номера?
– Когда мы вернулись в отель, оказалось, что кто-то покопался в моих вещах и устроил порядочный разгром. Сейчас с этим разбирается полиция.
Энн заметила, как Габриель вздрогнула, и поспешила ее успокоить:
– Не волнуйтесь, ваш отец теперь усилит охрану. Негодяя скоро поймают, ведь за дело взялись профессионалы, такие, как месье Бер-тье. Лучше давайте попросим принести нам чаю и отдохнем после бурного дня.
– Я уже заказала две чашки, – улыбнулась Габриель. – Я верно рассудила, что вы, англичанка, больше любите чай, а не кофе?
Энн кивнула, хотя на самом деле предпочла бы сейчас чашку крепкого кофе... с коньяком.
– Я сама наполовину англичанка, – продолжала Габриель, – и сохранила многие английские привычки. Но так и не обрела английской твердости духа.
Энн смотрела на хрупкую темноволосую девушку, настоящую француженку на вид, и невольно жалела ее. Габриель казалась младше своих лет и не заслужила таких испытаний страхом.
– Я боюсь, мадемуазель Лесли, – словно услышав ее мысли, сказала Габриель. – Может, отцу в самом деле нужно отказаться от проекта?
– Мне показалось, месье Ладюри не из тех людей, что так просто сдаются.
– Так и есть. – Габриель повесила голову. – Отец никогда никого не слушает! Он отдал этот проект мне,
