Она подняла руки, такие же золотистые, и собрала волосы в хвост. Ногти ее оказались идеальными – безупречной формы и без всякого лака, а Доминика всегда раздражали накрашенные ногти. Длинные тонкие пальцы, казалось, были созданы для игры на музыкальных инструментах. Кто же она? Может, действительно музыкантша? Но двигается она как танцовщица... И обладает независимым характером и недюжинной отвагой, раз разъезжает в одиночку по ночам... И этот английский акцент... Что занесло ее сюда, ведь всем известно, что французы – ужасные снобы и не терпят чужестранцев... Однако для этой девушки Доминик уже готов был сделать исключение.
Она на миг встретилась с ним взглядом. Ресницы ее, длинные и темные, удивленно дрогнули, на лице появилось нечто вроде узнавания. Но она поспешно отвела глаза и положила руки на руль.
– Ну что, поехали? Или вы все еще сомневаетесь в моих способностях водителя?
В горле Доминика внезапно пересохло. Не в силах выдавить ни звука, он кивнул.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Энн Лесли невольно вспомнила свои слова, только вчера сказанные Пьеру: «Я сразу узнаю своего единственного мужчину, как только его увижу. Но пока он мне еще не попадался».
Насмешка судьбы?.. Может быть. Потому что, когда Энн увидела грубияна мотоциклиста, стоящего под дождем, с камнем, зажатым в руке, сердце ее на миг замерло.
Никогда еще с мисс Лесли, известной фотомоделью, не происходило ничего подобного. Она видела в своей жизни много мужчин, в том числе и самых красивых мужчин Европы, но воспринимала их только как окружение, неизбежное при ее профессии. Вот и Пьер то же самое говорил...
Энн припарковала свою красную машину и вошла в парижский ресторанчик, как всегда притягивая к себе взгляды мужской части посетителей. Сразу несколько голов повернулись, и Энн чувствовала, как заинтересованные взгляды ощупывают ее стройную фигуру, обтянутые джинсами ноги, пышную грудь под белой блузкой. Вечером в пятницу люди особенно остро реагируют на женскую красоту, она уже давно это заметила.
Впрочем ей было все равно. К мужским взглядам она привыкла – и к зачарованным, и к откровенно вожделеющим. Хотя даже бармен и официанты как по команде обернулись, будто их ресторан посетила кинозвезда, Энн и бровью не повела. Она искала Пьера, который по уговору уже должен был ждать ее за столиком и заказать напитки.
Пьер был одним из немногих мужчин, с которыми Энн подружилась за время совместной работы. Может быть, потому, что он никогда не воспринимал ее как объект домогательств и поддерживал чисто деловые отношения, воспринимая фотомодель как творческого человека и коллегу, а не как «ночную бабочку» дорогого пошиба. Девушка даже не заметила, когда их сотрудничество переросло в дружбу.
Рядом с Пьером Энн чувствовала себя спокойно, с радостью принимала его подарки и сама никогда не забывала поздравить его с Рождеством или с именинами. С ним она соглашалась отобедать, не опасаясь, что после он попытается затащить ее в постель. Пьер Бертье, возглавляющий модельное агентство «Рандеву», слыл на редкость порядочным человеком для своей профессии. Кроме того, при первом взгляде на него мысль о домогательстве тут же пропадала – настолько по-домашнему уютно и безопасно он выглядел. Маленький, полноватый, с лысиной, в больших роговых очках... Кто бы мог подумать, что месье Бертье – самый ловкий и успешный сват во всей северной части Франции!
Количество браков, заключенных при его посредничестве, могло бы войти в Книгу рекордов Гиннесса. Закоренелый холостяк, Пьер принимал деятельнейшее участие в личной жизни всех своих родственников, друзей и знакомых. И те из них, кто действительно хотел встретить свою вторую половинку, бывали впоследствии ему очень благодарны. Беда в том, что не у всех знакомых Бертье имелась склонность к семейной жизни. И Энн относилась именно к ним...
– Энн! Я здесь!
Официант с подносом посторонился, давая девушке пробраться в укромный уголок у окна, где за накрытым столиком сидел Пьер Бертье и махал ей рукой. Перед ним стояли салаты и запотевшая бутылка красного вина – должно быть, превосходного. Пьер всегда отличался вкусом в выборе вин.
Энн присела за столик, и Пьер взялся за бутылку. Девушка со смехом остановила его руку, едва уровень жидкости достиг середины бокала.
– Довольно, довольно! Ты забыл: я ведь за рулем.
– За рулем? Ты все-таки уезжаешь сегодня? Энн кивнула.
– Я-то надеялся, что ты подождешь хотя бы до завтра. – Пьер выглядел разочарованным. – Ну что же, тем более нужно выпить немного – на прощание с Парижем. Ты же знаешь, это лучшее вино в этом ресторане... И в паре-тройке окрестных, думаю, тоже.
Энн благодарно пригубила вино. Оно и в самом деле оказалось превосходным.
– Ну, до свидания, Париж! – провозгласила она, и Пьер поднял бокал вслед за ней. – И тебе, Пьер, тоже до свидания. Надеюсь, мы вскоре встретимся. Не в Париже, так еще где-нибудь.
– Я забыл, куда ты уезжаешь? – спросил Бертье, пододвигая тарелку с салатом. – В Испанию, кажется, если я ничего не путаю?
– Путаешь. Всего-навсего ближе к Испании, на юг Франции. В Перпиньян.
– Не сидится тебе на месте, дорогая моя Энн, – проворчал ее работодатель. – Мне кажется, ты только что приехала и вот опять спешишь куда-то. Разве плохо нам работалось вместе? От чего ты все время убегаешь?
– Не от чего, – быстро ответила Энн, – а к чему. Я люблю перемены. Мир так велик, нужно успеть увидеть его весь. Или хотя бы постараться.
– Ты хоть представляешь, что такое это «все»?
Девушка на миг задумалась, потом ответила:
– В первую очередь, все – это моя работа. Новые творческие возможности. Здесь я уже все видела и, как мне кажется, выжала из Парижа все, что можно. В нем мне больше не фантазируется. Захотелось гор в поисках вдохновения. К тому же в Перпиньяне мне, возможно, предложат взяться за крупный проект... Не
