заставить меня уйти. Пожалуйста, не заставляй меня уходить…
Что-то зловещее есть в этом квантовом парне. Скрючился над своим компьютером с его причудливыми огоньками. Никогда не доверяла бородатым мужчинам. А вот доктор — то, что надо. Опрятный и надежный. Далеко пойдет. И его жена и детишки мне тоже нравятся. Хорошая школа. Она с телевидения, так что, думаю, если все получится, нас покажут в новостях. Интересно, а меня покажут? Может, на заднем плане. Чистая униформа. Надо бы покрасить волосы. Мамашу удар хватит, если увидит меня по ящику. Насчет братцев и папаши не уверена, они по-прежнему считают, что мне стоит остепениться и обзавестись малышней. Но я свою работу не брошу.
Пришлось много лет учиться, чтобы достичь нынешней квалификации. И с деньгами все в порядке, особенно с теми, которые доктор приносит мне в коричневом конверте после каждого эксперимента на выходных. Н-да, может, по телику и не покажут, а то еще возникнут проблемы с налоговиками. Какой ужасный звук она издает. Словно заблудшая душа. Прямо мурашки по коже. И так и хочется приласкать беднягу. Нет, я имею в виду…
Они громоздкие и высокие, даже Дженни. Когда они говорят, я не всегда понимаю смысл. Идиот, аутичный придурок. Я боюсь их темных взглядов, даже если они произносят бессвязные, глупые слова. Я запомнил некоторые из них: мужчина, женщина, девочка, дядя, тетя, кузина, Роберт, Айрис, Дженни. Слова растут и падают, словно листья на дереве, осыпаются мертвыми, высохшими, безжизненными, лишь изредка зелеными. Длинными и тонкими, живыми в моей ладони. Их глаза. Дженни кривит уголки рта. Запускает руку в мои волосы и дергает, или бьет меня, тычет пальцем в красный зудящий глаз. Я сижу на дереве или лежу на спине.
Вот черт. Дженни или Лун? Дерево, Дерево. Что? Что?!
— Эй, да ты буквально с ног валишься, старина. Давай это сюда. Полная чушь, моя маленькая слабость. Я собирал их во всех параллелях, где мог найти. И, представляешь, они все оказались разными! Конечно, в этом нет ничего удивительного — но в то же время они очень похожи. Схожая нить повествования, словно Линколлью интуитивно знал об уровнях Тегмарка. Что-то странно приятное и… — Тоби закрыл стеклянную дверцу и повел меня обратно к дивану, — и, не побоюсь этого слова, жутковатое. И убедительное. Святые небеса, парень, да ты побелел, как полотно! Давай, садись. Я поставлю кофе.
Я сел рядом с Лун, дрожа всем телом, и прошептал в ее бархатистое ушко:
— Я знаю эту книгу.
Она нахмурилась, встревоженная моим беспокойством, однако готовая к чему-то более серьезному, нежели простая литературная дискуссия.
— Я слышала о ней, но никогда не читала. Одна из страстей Тоби. Август, — я встретил ее взгляд, отчаянно пытаясь сосредоточиться, — это ужасно нечестно по отношению к тебе, любимый, — сказала она. В ее кобальтовых глазах сквозило сострадание. — Все мы, твои родственники Зайбэки, моя Ассамблея, сотни других, участвующих в том, что мы решили называть Состязанием Миров…
— Братство метки зверя, — я попробовал улыбнуться.
— Да, именно. Стрижающая команда. Нас готовили медленно и тщательно, учили онтологиям. И времени на…
— Намек понял, — прервал я, привлекая Лун к себе, обнимая ее за плечи и зарываясь носом в душистые волосы. — Если на то пошло, думаю, вы все не менее растеряны, чем я сам. Пребываете в состоянии усталого отчаяния, ищите ответы. Ищите Творца Состязания, верно? — отодвинувшись, я снова посмотрел ей в глаза. — Это единственная игра, стоящая свеч, так? Надо забыть про плохих и хороших парней и террористов-деформеров.
«Все равно их всех не переубиваешь, — подумал я, — их там бесконечные запасы». Все ходы сделаны, все красные и черные карты розданы и сосчитаны, все белые и черные фишки совершили все возможные ходы на доске. Все уравнения доказаны, прослежены до самого нижнего уровня и вышиты на футболке вселенной.
— Скажи, если я не прав.
— Я люблю тебя, — с некоторым удивлением в голосе ответила Лун. — Действительно люблю. Август, я в тебя влюбилась. Это чудесно!
Лун откинула голову назад и мелодично рассмеялась, словно зазвенели хрустальные колокольчики. Вернулся Тоби с подносом, нагруженным кофейными кружками, маленькими шоколадками и сладостями. Он кинул лукавый, довольный взгляд на Лун.
— Ты пришел — и все стало как в первый раз, — сказала она мне. Затем вскочила на ноги, гибкая, будто кошка, потянула меня за собой. Моя дрожь прекратилась, или я перестал ее замечать. Меня переполняла радость.
— Забудь о кофе, Тоби, — велела Лун. — Давай сводим этого милого мальчика на его первую экскурсию в Институт онтологии!
Семнадцать
В полдень, под безоблачным пурпурным небом, Эмбер Зайбэк преодолел сто одну мраморную ступень, ведущую к Институту онтологии Цузе. Оказавшись на Агоре, повернул направо, миновал древнюю гранитную арку, на которой золотыми буквами сияло великое имя, и вошел в Вычислительный исследовательский центр Юргена Шмидхубера. Открыл дверь в маленькую уютную комнату рядом с главным вестибюлем, и Доброе Устройство поднялось со своего места, чтобы приветствовать посетителя, облаченная сегодня в бесполое — хотя в чем-то мужское — одеяние из бронзовых колечек, слегка позвякивавших при малейшем движении.
— Добрый день, Эмбер, — оно пожало ему руку, приглашая сесть в кресло, заваленное хрупкими механизмами. — Всегда радо тебя видеть. Ты принес новости.
— Привет, К. Э. Действительно принес, причем весьма удивительные.
Доброе Устройство изобразило на своем бесстрастном лице заинтересованность.
— Похоже, у нас, Зайбэков, есть еще один брат. Он только что возник из какой-то туманной параллели.
— Да, понимаю. Двенадцатая река. Значит, Август. Эта ленивая демонстрация таинственного всеведения
была, конечно же, очень предсказуема, однако сегодня Эмбер испытал легкое раздражение.
— Очевидно, ты все время знало о нем. Зачем держать столь радостные новости при себе?
— Я не знало, Эмбер. Я испытываю радость, спасибо тебе за это. Следовательно, ваши родители по- прежнему в игре. Я боялось, что они давно умерли.
Разозленный, Эмбер откинулся на спинку кресла. Чертова проститутка Митры!
— Ну-ну. Значит, ты не знало о его существовании до сегодняшнего дня — однако знало его имя.
— Да. Оно было очевидно, — Доброе Устройство легонько взмахнуло своими изящными удлиненными пальцами. — Тем не менее, Дрэмен и Анжелина остаются вне пределов видимости.
Вздохнув, Эмбер решил не продолжать спор.
— Насколько мне известно. Мы просто перекидывали ребенка друг другу, не зная, что с ним делать, — он натянуто улыбнулся. — Экстремальная игра, под чем я подразумеваю нашу неспособность общаться друг с другом в течение долгого времени. Я видел его мельком на семейном совете в параллели Аврил — кстати, Джан только что вернулась с Ксона — но он сбежал прежде, чем я успел с ним пообщаться.
Доброе Устройство переплело пальцы и опустило на них бронзовое подобие подбородка.
— Он вскоре здесь появится. Я бы очень хотело повидать Августа.
— Ходят слухи, что он похож на меня. Честно говоря, не заметил ни малейшего сходства.
— Спасибо, Эмбер.
В нем больше не нуждались. Не имело никакого смысла чувствовать себя оскорбленным. Есть вещи, о которых людям знать не следует, даже таким, как клан Зайбэков или любые другие игроки. Ну что ж, ладно. Вашу мать — но ничего не поделаешь.
