– Черт побери! – выругался Джонстон едва слышно, обращаясь к Томасу и не сводя глаз с красного лица Пипа. – Томас, тебе придется сразиться с ним. Бедняга в таком состоянии готов на все. Он не сможет жить дальше, если вобьет себе в голову, что ты счел его вызов недостойным и не стал на него отвечать.
– О чем это вы там шепчетесь? – резко спросил Пип. – Я не школьник, Джонстон. Я считал вас своим другом.
– Он действительно ваш друг, юный дурак, – проговорил Томас и быстрым движением левой руки оттолкнул шпагу Пипа в сторону, а правым кулаком сильно ударил его в челюсть. Когда Пип падал на землю, лицо его выражало попеременно боль и удивление.
– Ну, теперь, я полагаю, он не станет сильно убиваться из-за своего достоинства. Проследите, чтобы он вернулся домой. – Томас переступил через неподвижно лежащего на земле Пипа. Джонстон и Робби в немом удивлении смотрели Томасу вслед.
– Но куда ты? – крикнул ему вдогонку Робби.
– Я собираюсь навестить Фиа. На этот раз она примет меня, клянусь Богом!
Она не спала. Раньше Фиа считала сон необходимым, как и многое другое. Но оказалось, она ошибалась. Она сидела в кресле, которое придвинула к самому окну, и ждала рассвета. «Он обязательно наступит», – твердила она. От безотчетного страха, что рассвет никогда не придет и она навсегда останется в этой темной комнате одна, у нее дрожали пальцы, которыми она сжимала книгу. В дверь будуара постучали.
– Войдите, – разрешила Фиа. Дверь приоткрылась, появился Портер.
– Простите, миледи, но...
Дверь позади дворецкого распахнулась настежь, и проем заполнила высокая, широкоплечая фигура Томаса. Их взгляды встретились.
– Отошлите его, – требовательно произнес Томас.
– Я не принимаю, – жестко ответила Фиа.
– Я сейчас же распоряжусь, миледи, чтобы лакеи... мы вместе... – Лицо Портера заметно посуровело.
– Нет. Все в порядке, Портер, можете идти.
– Но...
– Портер, можете идти. Портер поклонился и удалился.
Томас закрыл за ним дверь. У Фиа защемило сердце, внутри все до боли сжалось. Выглядел Томас ужасно. Лицо темное, почти черное, обросшее длинной щетиной с серебряными искорками, серые глаза потемнели, и только белки страшно сверкали. Волосы были всклокочены и нечесаны, шейный платок сбился набок. Фиа знала, что он придет, знала, что, в конце концов, это случится. Он преодолеет все препятствия, которые она воздвигла между ними. Иначе Томас не был бы Томасом. Он чувствовал и понимал, что свет обошелся с ней несправедливо, несправедливо по его вине, но, будучи благородным человеком, никогда бы не допустил, чтобы другие расплачивались за его действия.
Фиа считала, что готова к встрече с ним, но заранее не могла предположить, какие чувства вызовет его появление.
Боже! Как он красив! Большой, сильный! Ей хотелось, забыв обо всем, броситься к нему, утонуть в объятиях, почувствовать силу его рук, тела, духа.
Но кто заслонит Томаса от нее? От того, что она может когда-нибудь совершить? Фиа хорошо помнила, кто она. Она – дочь Карра. Возможно, придет день, когда она последует примеру своего отца и с легкостью пожертвует другими ради своей выгоды.
– Фиа, – произнес Томас голосом, полным страдания.
– Да. – Она заставила себя говорить спокойно.
– Ты выглядишь ужасно.
Она улыбнулась. Иногда Томас забывал, что он джентльмен, и своими манерами напоминал капитана торгового флота. Однако такое несоответствие было для Фиа очень привлекательно. Она остановила себя. Еще месяц назад она позволила бы себе пошутить по этому поводу, но сейчас... сейчас ей было не до шуток.
– Я прекрасно себя чувствую, – возразила она.
– Это правда? – усомнился Томас. Не отрывая взгляда от ее лица, он сделал шаг по направлению к ней. – Ты, правда, здорова?
– Даже если тебе кажется, что я выгляжу не очень хорошо, чувствую я себя вполне удовлетворительно.
– Рад это слышать. Я не мог... мне надо было самому убедиться. Прости меня за вторжение. – Томас наклонил голову.
«Он уходит. Нет, нет, еще нет!»
Прошло две недели, с тех пор как «Звезда Альба» вернула их в Лондон, две недели с тех пор, как наемный экипаж увез ее прочь от этого человека, которого она видела только урывками на протяжении всего обратного плавания.
– Я получила известие от приятеля во Франции, что отец уже возвращается и к концу недели должен быть в Лондоне.
– Да? – спросил Томас.
– Томас, ты должен покинуть Лондон, – проговорила Фиа. – Ведь он возвращается только для того, чтобы сдать тебя властям и позлорадствовать потом.
