может. — Бернард немедленно пожалел о сказанном, но слово не воробей, вылетит — не поймаешь.
— Пожалуй. Он так всегда поступал. — Человек повернулся и, держа на поводке собачку, зашагал по дорожке, а Бернард остался сидеть на скамье, глядя на реку.
Глава 5
— Мы полностью доверяем твоему здравому смыслу, Дорогая, но может быть, тебе все-таки стоило бы взять с собой компаньонку? — спросила Франческа, маркиза Бротон, которая зашла к своей младшей дочери в надежде пообедать с ней в клубе на Пэлл-Мэлл.
Она обнаружила Эвелину сидящей в принадлежащем Агате кресле в стиле Людовика XIV и со знанием дела распоряжающейся потоком прибывающих отправлений и толпы поставщиков. Эвелина отказалась от предложения пообедать под тем предлогом, что у нее еще множество дел, которые необходимо сделать до отъезда в восточный Суссекс. Франческа, которая ничего не знала о планах дочери, решила составить ей компанию до прибытия американской леди, по поручению которой Эвелина отправлялась в какой-то монастырь под названием «Северный крест».
Она расположилась в мягком желтом кресле и, достав из рабочей корзиночки свое, рукоделие, принялась вытягивать из дочери информацию о том, что с ней произошло за последние несколько дней.
Даже если она не вполне одобряла способ проникновения дочери в городской особняк мистера Пауэлла, свое мнение она оставила при себе. Она лишь вскинула глаза, когда услышала, что Эвелина поранила ногу, но как только ее заверили, что рана почти зажила, вновь вернулась к своему рукоделию.
— Ты спрашиваешь, почему я так сделала? — промолвила Эвелина в ответ на безмолвный вопрос матери. — Мы обе знаем, что я всего лишь не соблюла некоторые условности, но для восточного Суссекса соблюдение даже их было бы излишним.
— Вот как? — промолвила ее матушка, склонившись над каким-то особенно сложным узелком в рукоделии.
— Именно так, — заверила ее Эвелина, прикидывая на бумаге предполагаемую стоимость доставки пяти сотен оранжерейных гардений в монастырь «Северный крест».
— Как скажешь, дорогая, — согласилась Франческа. — Наверное, тебе виднее. — А кроме того, Джастин Пауэлл не кажется мне джентльменом, который воспользуется леди в своих интересах.
Эвелина, поглощенная своими подсчетами, заявила, не успев подумать:
— Воспользуется. И уже воспользовался.
Руки маркизы, занятые рукоделием, перестали двигаться, и Эвелина поняла, что совершила ошибку. Она подняла глаза и встретилась с изумленным взглядом матери.
— Неужели ты прислушиваешься к сплетням, дорогая? — спросила Франческа. — Чаще всего они не соответствуют действительности.
Эвелина промолчала, вспомнив, как поклялась не говорить ни слова о случае с миссис Андерхилл, и поняла, что чуть было не нарушила клятву.
Франческа положила на колени рукоделие.
— Никогда бы не поверила, что Джастин Пауэлл негодяй.
Эвелина постаралась не пожать плечами. Если ей не удастся в срочном порядке исправить свой промах, мать привлечет на помощь отца, чтобы отговорить ее от поездки в монастырь «Северный крест».
— Я совсем не то имела в виду. Я хотела сказать, что в его биографии встречались кое-какие истории, связанные с женщинами. Но ты не должна расстраиваться, мама…
— Я не расстраиваюсь, дорогая. — И действительно, Франческа в отличие от Эвелины выглядела абсолютно спокойной.
— А кроме того, — продолжала Эвелина, — все уже в прошлом. Мистер Пауэлл уверяет меня, что он перевоспитался.
— Вот как? — воскликнула Франческа. — Ну что ж, мне кажется, такие слова звучат почти как признание прошлых ошибок. Ведь не станет же человек переделывать в себе то, чего не стоило менять, не так ли?
— Гм-м, да… то есть я хотела сказать — нет. Франческа покачала головой.
— Кто бы мог подумать? Ведь он весьма привлекателен и все такое прочее — и не надо смотреть на меня такими глазами, Эвелина. Я еще не так стара, чтобы не заметить, красив молодой человек или нет, но он, кажется, никогда не проявляет интереса, если ты понимаешь, что я имею в виду.
— Я и впрямь не совсем тебя понимаю, — солгала Эвелина, вспомнив о том, что Джастин явно проявлял интерес к миссис Андерхилл.
— Мы с твоим отцом время от времени встречались с мистером Пауэллом в Лондоне. И несмотря на его изысканные манеры, он всегда казался мне несколько рассеянным. — Франческа улыбнулась и покачала головой. — Такое поведение меня удивило еще на приеме, который мы устраивали в честь выхода в свет Верити. Я тогда сказала твоему отцу, что он сильно отличается от других молодых джентльменов.
— Мне он рассеянным не показался, — отозвалась Эвелина.
— Вот как?
— Нет, не показался. Возможно, ты приняла его не принужденность за отсутствие интереса к происходящему, но я уверена, что мало что проходит незамеченным мимо мистера Пауэлла. Видишь ли, он просто не вписывается в привычную схему поведения, и, наверное, его могут неправильно истолковать. — Ей вдруг вспомнились морщинки, появлявшиеся в уголках его глаз, когда он улыбался, и движение его мускулов под сорочкой, когда он поднял ее на руки. Она восстановила в памяти его смех и сама улыбнулась, вспоминая его. — Откровенно говоря, он, по-моему, очень приятный человек, — пояснила она. — И честный. Несколько богемного склада. Немного беспечный. Но если даже богемного склада, то не в отрицательном смысле.
— Говоришь, тебе он нравится? — задумчиво произнесла ее мать, пристально всматриваясь в Эвелину.
— Да.
— Ты абсолютно уверена, что он не попытается приставать к тебе?
Эвелина искоса взглянула на мать.
— Я уверена, что он найдет способ устоять перед мои ми чарами. Ведь он будет там исключительно для того, чтобы наблюдать за прилетом какой-то маленькой птички, которую он открыл.
— Ты могла бы взять с собой Мэри, —предложила неожиданно Франческа.
Представив себе вечно в кого-нибудь влюбленную француженку в роли компаньонки, Эвелина расхохоталась:
— Мэри? Ты, наверное, шутишь?
— Ничуть. Правда, нравственность Мэри несколько хромает, но только в том, что касается ее самой. Она считает, что Господь наказал ее — или вознаградил? — дав ей артистическую душу.
Эвелина не столь снисходительно оценивала нравственные устои Мэри, но поскольку она все равно собиралась послать за модельершей, как только прибудет в «Северный крест», то можно было доставить матери удовольствие и захватить с собой Мэри с самого начала.
— Хорошо, — согласилась она. — Я попрошу Мэри поехать со мной.
— Вот и прекрасно. Чем больше у тебя будет помощников с организацией свадьбы, тем лучше.
Эвелина кивнула.
— Мама, предстоящее свадебное торжество пройдет успешно. Я предусмотрела все возможные случайности. Я продублировала бригаду грузчиков, я продублировала поставщиков и заказала все в двойном количестве. А кроме того, я лично буду присутствовать там, прибыв на место за месяц до торжества, и уеду только тогда, когда уедет последний из гостей. Свадьба Вандервурт — Катберт станет грандиозным событием.
На лице матери появилось какое-то странное выражение.
— Эвелина, дорогая, неужели обязательно превращать свадьбу в грандиозное событие?
— Конечно, — заверила Эвелина. — Люди прибегали к услугам фирмы тетушки Агаты, когда хотели получить не что грандиозное. Они имеют полное право рассчитывать, что так и будет. И я уж постараюсь оправдать их ожидания.
— А что будет, если ты не сумеешь достичь такой достойной цели? — тихо спросила Франческа.
Услышав вопрос матери, Эвелина почувствовала, как защемило сердце.
— Ты думаешь, что я не смогу?
Франческа, взглянув на выражение лица своей дочери, рассмеялась:
— Ах, Эвелина, дорогая моя, я ни на минуту не сомневаюсь в твоих способностях. Если бы ты мне сказала, что решила полетать, то уверена, что я увидела бы, как ты взмыла в небо над крышами и унеслась в сторону заката. Но я бы все равно задумалась о том, что заставило тебя подняться в небо.
Мать смотрела на нее с непривычной озабоченностью. Обычно Франческа подбадривала ее, никогда не сомневаясь в здравом смысле, способностях и предприимчивости Эвелины. Сердце у Эвелины защемило еще сильнее.
— Прошу тебя, мама, не беспокойся. Я смогу.
— Но, дорогая, я не могу не беспокоиться. Возможно, я… Ее прервал стук в дверь, и Эвелина с некоторым облегчением крикнула:
— Войдите!
В комнату вошла миссис Вандервурт, а следом за ней Мэри, которая тоже только что приехала. Поздоровавшись с Франческой, француженка удалилась в уголок и стала ждать.
— Добрый день, миссис Вандервурт, — поднявшись с кресла, приветствовала американку Эвелина. — Позвольте представить вас моей матери, маркизе Бротон. Мама, это миссис Эдит Вандервурт.
Дамы с нескрываемым интересом посмотрели друг на друга. На первый взгляд они казались очень похожими. Обе были изящными красавицами в полном расцвете зрелой красоты. У обеих белокурые волосы и прекрасные синие глаза. Обе одеты по последнему слову высокой моды. Хотя костюм Франчески из шерстяной саржи кремового цвета был немного переделан, чтобы достичь настоящего шика, а темно-синее кружевное платье миссис Вандервурт сидело прямо с иголочки.
Обеих можно назвать спокойными женщинами, но если спокойствие Франчески вселяло чувство умиротворенности, то спокойствие Эдит Вандервурт подразумевало только немногословность. Внешность Франчески очаровывала
