откашлялась.
— Извините. Так о чем вы говорили?
— Сбежала моя тетушка. Француз, с которым она сбежала, не имеет к этому никакого отношения. — Эвелина помедлила, почувствовав, что ее рассказ звучит недостаточно убедительно. Она терпеть не могла, когда говорят неправду. Особенно если человек кривит душой перед самим собой. — Вернее, кое-какое отношение он имеет. Он каким-то непостижимым образом лишил мою тетушку способности рассуждать здраво и заставил ее забыть о чувстве долга перед клиентами.
Заметив, что Джастин удивленно приподнял брови, она пояснила:
— Откровенно говоря, я не могу представить себе, что бы какой-нибудь английский джентльмен смог настолько заворожить леди, что она забыла бы обо всем в своем желании…
Она замолчала, заметив странное выражение, появившееся на его лице, очевидно, потому, что он либо неправильно истолковал употребленное ею слово «желание», либо был не согласен с тем, что английский джентльмен не способен его вызвать.
Возможно, повесы гордятся своими — как это называется — завоеваниями? Может быть, ей нужно заверить его, что он мог бы дать фору любому французу? Или его оскорбило, что она выбрала слово «желание»? Хотя удивительно, если такой ловелас, как он, оказался бы против употребления простого слова «желание». Такое случалось с ней и раньше. Она оскорбляла людей из-за того, что имела пагубное пристрастие к выбору подходящего слова для характеристики чего-нибудь неподходящего. К счастью, Джастина ее слова всего лишь немного ошеломили. К сожалению, ей тоже уже приходилось сталкиваться с такой реакцией.
— Французы, как известно, — мастера добиваться своего обманным путем, не так ли? — спросила она, словно оправдываясь.
— Вот как? — Он, казалось, искренне удивился, и Эвелина кивнула в подтверждение своих слов. — Кто бы мог подумать? Но мы отклонились от темы разговора. Итак, тетушка сбежала и наслаждается обществом своего молодого коварного мужа-француза, а вы… — Он замолчал, ожидая продолжения.
— А я теперь вынуждена взять в свои руки ее бизнес. Она уехала, не сделав никаких распоряжений и никому ни чего не поручив. Я, разумеется, сразу же приняла меры.
— И правильно сделали. Честь и слава любящей племяннице, которая из чувства долга перед семьей бросилась на помощь, — поддержал он ее порыв.
Она пристально вгляделась в его лицо, но, как ни старалась, не могла заметить никаких признаков насмешки над ней. Если даже он и насмехается, то у него выходило так мило, что она не могла не улыбнуться.
— Правильно. Хотя вернее сказать: честь и слава добрым намерениям любящей племянницы, — поправила она. — Однако за хорошо выполненную работу медалей мне не дождаться.
— Вот как? Почему же?
— Потому что… — Эвелина замолчала. Она переходила к самой трудной части разговора. Она еще никогда вслух не давала оценку своей деятельности, и ей очень не хотелось делать это сейчас, особенно потому, что она и сама все еще не могла до конца поверить в случившееся. Она набрала в грудь побольше воздуха. — Потому что я… я…
— Потому что вы… — попытался помочь он. Она закрыла глаза и наконец решилась:
— У меня ничего не получилось.
Вот! Она наконец сказала это вслух. И поскольку признание облегчило душу, а также потому, что Эвелина никогда не останавливалась на полпути, она продолжала:
— У меня не только ничего не получилось, мистер Пауэлл. Даже то, что я сделала, получилось ужасно. — Она почувствовала себя полной неудачницей.
— Я очень сожалею, — заверил он явно сочувственным тоном. — Не сочтите за дерзость, но мне хотелось бы узнать, о чем именно вы говорите?
— «Организация свадеб», фирма Уайт. Не слышали? — спросила она.
Он продолжал смотреть на нее, явно ничего не понимая.
— Тетушка Агата занималась организацией свадебных торжеств. И добилась в подобном деле успеха. Ее услугами пользовались самые знатные люди из великосветского общества. Некоторые даже утверждают, что, если желательно подобающим образом организовать свадьбу, следует поручить организацию фирме Уайт.
«Правда, так утверждали раньше», — подумала она.
— Итак, — подытожил он, — насколько я понял, вы взяли на себя руководство фирмой по организации свадебных торжеств, но боитесь, что выполняете свои обязанности не на столь высоком уровне, как ваша тетушка? Я более или менее правильно вас понял?
— Более или менее, — жалобно подтвердила она.
— Ну, полно, полно, — неуклюже погладил он ее по голове, как гладят впавшего в уныние спаниеля. — Я уверен, что вы не так уж плохо справляетесь с обязанностями.
Как сильно он ошибается! Ведь он не видел ледяного лебедя на свадьбе у Нортонов, который по замыслу должен был стать центральной декорацией на тему балета Чайковского. Его доставили в резиденцию Нортонов за несколько часов до назначенного срока, причем погода в тот день стояла не по сезону жаркая. Люди из службы доставки поместили его на огромный стеклянный поднос в окружении кропотливо изготовленных эклеров в виде маленьких лебедей.
К тому времени как прибыли гости, лебедь растаял. И вместо величественной птицы, окруженной маленькими лебедятами, перед взорами собравшихся предстала обезглавленная утица, которая, завалившись набок, плавала в луже среди размокших, разбухших кондитерских изделий, изображавших ее потомство.
Не видел он также и поражения, которое она потерпела с организацией свадьбы Рейнолдсов, когда приказала выпустить пять сотен белых голубей. Она так гордилась собой, когда удалось купить для них корм по сниженной цене. Ей следовало бы тогда поинтересоваться, почему корм продают по дешевке. Оказывается, корм был подмочен и начал бродить.
Ко дню свадебного торжества голуби, хитроумно спрятанные до поры до времени под сводами павильона, совершенно опьянели. Когда открыли дверцу, чтобы выпустить их, они, вместо того чтобы грациозно взлетать, просто вывались всей кучей на банкетные столы, где и принялись в пьяном угаре резвиться среди десертных тарелок и жадно расклевывать свадебный торт, тогда как испуганные гости с криками разбежались.
Случались также и другие промахи. Не очень существенные, однако в сумме они подтверждали ее неспособность добиться успеха. Она посмотрела ему в глаза и сказала:
— Я неудачница, мистер Пауэлл.
Он взглянул на ее расстроенное личико и больше не стал пытаться возражать. Его рука потянулась к ее щеке, но он нахмурил брови, как будто удивившись своему движению, и опустил руку.
— Я вам сочувствую. Но какое отношение ваши неудачи имеют ко мне?
Стыдясь своей слабости, она смахнула рукой слезинку, скатившуюся по щеке, поправила очки и сложила руки на коленях.
— Во-первых, — пояснила она, — я хочу, чтобы вы поняли, что мое желание достичь успеха мотивируется не спесью и самоуверенностью. По крайней мере не в первую очередь этими чувствами, — честно добавила она. — Если бы страдало только мое тщеславие, я бы просто смирилась и отошла в сторону.
Он с сомнением взглянул на нее.
— Я взрослая женщина и понимаю, что есть задачи, которые мне не по плечу. Хотя должна признаться, — продолжала она, довольная тем, как разумно излагает свои мысли, — что я даже не подозревала, что не смогу справиться с тем, что в своей основе является вопросом управления и материального обеспечения. Я терпеть не могу хвастаться, но я управляла имением своих родителей во время их отсутствия, много путешествовала одна и только в прошлом году основала в нашем приходе школу сельскохозяйственных рабочих-мигрантов. А кроме того, я организовала курсы подготовки служанок для местных девушек и уже три года подряд заседаю в окружном совете. Учитывая мою деятельность, мистер Пауэлл, не забавно ли и не глупо ли, что я, судя по всему, не могу справиться с такой простейшей задачей, как организация торжественного приема по случаю свадьбы?
Она взглянула на него, чтобы убедиться, что их мнения сходятся, и увидела, что он пристально смотрит на нее. Может, она слишком громко говорила? Она заставила себя улыбнуться.
— У вас есть вопросы? — спросила она и отхлебнула, как подобает леди, крошечный глоточек лимонада.
— Пожалуй. Я, наверное, что-нибудь прослушал — со мной такое часто случается, так что не удивляйтесь, — но вы, мне кажется, так и не сказали, какое отношение ваши трудности имеют ко мне?
— Разве я не сказала? — воскликнула она, радуясь тому, что снова может говорить спокойным тоном. — Вы нужны мне, чтобы восстановить репутацию фирмы Уайт как не превзойденного лидера в области обслуживания свадебных торжеств.
— Каким же образом я могу вам помочь?
— Вы сдадите мне в аренду сроком на шесть недель монастырь «Северный крест».
— Наследство дедушки генерала? — воскликнул явно удивленный Джастин. — Вы хотите получить кучу камней посередине овцеводческого царства. Не представляю, зачем вам понадобилось арендовать его?
— Не мне. Моей клиентке, миссис Эдит Вандервурт из нью-йоркских Вандервуртов. Я объяснила ей, что там, по всей видимости, отсутствуют современные удобства. Но ей все безразлично. Она во что бы то ни стало желает торжественно отпраздновать там свою свадьбу.
— Никогда о ней не слышал, — проговорил Джастин. Взяв у нее пустой стакан, он отнес его в раковину. — Может, она очень любит овец? — спросил он.
— Не знаю, — улыбнулась Эвелина. — Баснословно богатая американская вдова. Принадлежит к самому высшему обществу. Ее первый муж был из семьи никербокеров[2], — объяснила Эвелина.
Потомки голландских
