Эллиот откинулся на спинку стула. Сидя в стороне, он мог наблюдать за ней, не привлекая к себе внимания. Эта женщина была великолепна. Голос — меццо-сопрано, сильное и красивое. Но больше всего его поразила ее манера исполнения.
Выражение лица Летти менялось, на слове «дурашка» оно выражало простодушное недоумение, заставляя слушателей смеяться.
«Она обладает таким даром, — подумал Эллиот. — Умеет находить смешное, заражать людей своим весельем, и они чувствуют себя умными и обаятельными».
Летти слегка откинула голову и протянула руку, приглашая всех петь вместе с ней. И, черт побери, они запели. Он даже заметил, как одна из служанок Бантингов, собиравшая пустые чашки, шептала: «Ива, эта ива». Летти, расхрабрившаяся от одобрения присутствующих, не останавливаясь, перешла на излюбленную песню мюзик-холлов «Чарли-шампанское».
Ее выразительное подвижное лицо стало грубовато-добродушным, она шепелявила и проглатывала звуки, в точности передавая произношение кокни — так изъяснялся герой песенки. Слушатели начали аплодировать в такт.
Хлопать! Его соседи! Как будто они находились в пивной, а не в гостиной лорда Пола Бантинга. И сам Пол, казалось, ничего не имел против. Он хлопал вместе с остальными.
Флоренс Бикон притопывала ногой, а Роза Джепсон раскачивалась из стороны в сторону.
Только Кэтрин оставалась неподвижной, с застывшей на лице улыбкой.
Летти допела куплет «Поэтому меня зовут Чарли-шампанское!» и приложила ладонь к уху, словно прислушиваясь. Гости не растерялись и повторили припев: «Меня зовут Чарли-шампанское!»
Она от души рассмеялась. Все еще заливаясь звонким веселым смехом, взглянула на гостей. И сразу же оборвала смех. Ее глаза расширились. Эллиот повернулся. Там, куда она смотрела, словно увидев призрак, никого не было.
Дама дотронулась до виска и слабо улыбнулась.
— Простите. Я забыла слова.
Вздох разочарования пронесся по комнате.
— Нет, нет. Вы слишком добры, но я должна отказаться. — Летги встала и, поспешно сделав реверанс, пошла по проходу к двери.
Кто она? О да, ему было известно ее имя: Агата Летиция Уайт. Летти для ее близких. И хотя с каждым днем Эллиот узнавал о Летти все больше, у него появилось странное чувство, что тем меньше он знал о леди Агате.
Летти прижимала к себе Фейгена. Она была на волоске от катастрофы. Наслаждаясь успехом, она вдруг увидела этого бедолагу, неподвижно стоявшего в проходе между стульями.
Песик стоял на задних лапках, прижав передние к своему тельцу, готовый прыгнуть к ней на сцену. Хуже того, он держал в зубах ридикюль, принадлежавший Кэтрин Бантинг.
Летти следовало ожидать от него нечто в этом духе.
Актерская жажда внимания неутолима, и Фейген, истинное дитя подмостков, услышав аплодисменты, приготовился исполнить свой номер. Тот, которому научила его Летги. Но она также научила его воровать сумочки у публики. Девушка и представить себе не могла, что он соединит оба искусства. Слава Богу, что больше никто не заметил этого.
Она выхватила у своего пса ридикюль и затолкала его под стул. Слуги найдут его, когда займутся уборкой. Держа Фейгена, вертевшегося в ее руках, она обернулась.
Позади нее собралась небольшая толпа.
— Какой у вас прекрасный голос, леди Агата! — Я давно не получала такого удовольствия. — У вас талант, леди Агата, не правда ли, сэр Эллиот? — Необычайный.
Она повернула голову. Он стоял рядом с ней.
— Леди Агата, — обратился он к ней.
— Сэр Эллиот. — Неужели это ее хриплый шепот?
— Позвольте выразить мое восхищение. Это было очаровательно.
О Боже! Он не должен был так смотреть на нее. От его взгляда у нее закружилась голова, она словно опьянела и…
Он отступил, а его место занял другой джентльмен. Когда Летти подняла глаза, его уже не было. Только через четверть часа она вырвалась от восхищенных слушателей. Летти прошла сквозь толпу гостей, улыбаясь и благодаря за сыпавшиеся на нее комплименты. Она искала его.
Наконец она увидела сэра Эллиота в комнате рядом с холлом, где толпилось много людей. Он сидел у окна, упершись в подлокотник кресла, и, прижав к губам сжатую в кулак руку, внимательно слушал какого-то худого, изможденного человека. Сзади к Эллиоту подошел еще один джентльмен и тронул его за плечо. Марч предупреждающе поднял руку, показывая, что просит не прерывать его, и тот отошел. К Эллиоту, где бы тот ни находился, люди тянулись, как железные опилки к магниту.
Словно почувствовав, что она смотрит на него, Эллиот поднял голову, и их взгляды встретились. Какое- то мгновение им казалось, что в комнате, кроме них, никого нет. Она слышала только биение своего сердца. Губы Эллиота разжались и дрогнули от чуть заметной улыбки.
— Леди Агата? — Кто-то дотронулся до ее локтя. Она с трудом пришла в себя от всепоглощающего ощущения его присутствия, в такое состояние ее приводил лишь намек на его улыбку.
— Да? — Она повернулась. Перед ней стоял мистер Джеп-сон, лицо его приобрело багровый оттенок.
— А… э, вы зашли сюда случайно, леди Агата, не так ли? — смущенно спросил он.
— Конечно, нет, — высокомерно ответила Летти. — Почему вы так думаете?
— Потому что, это… э… курительная комната.
Конечно же. Любой идиот понял бы это. В воздухе висело облако дыма. Десятка два мужчин курили сигары, у других в руках были бокалы с бренди. Дамы… Их вокруг не было. Ох.
— Извините, я искала дамскую комнату. — Дай Бог, чтобы была такая в этом доме.
— Ну да! — обрадовался мистер Джепсон. — Через холл и первая дверь налево.
Перед тем как уйти, Летти взглянула на Эллиота, который по-прежнему был поглощен разговором с седым худым человеком. Летти вышла и, не раздумывая, направилась в гостиную.
Болтовня с местными сплетницами могла оказаться забавной. Она двинулась в направлении, указанном мистером Джепсоном, и увидела, что дверь в дамскую комнату слегка приоткрыта. Летти подошла, ожидая, что ее встретит облако ароматов духов и пудры.
Вместо этого до нее донесся голос Кэтрин Бантинг:
— Конечно, не скажешь, что вульгарна. Летти остановилась.
— Нет, но можно сказать «простовата», — последовал ответ. Это была жена сквайра Химплерампа, Дотти. Она слова не сказала Летти, если не считать небрежного «здрасте». — Знаете, что говорят люди? — с пафосом спросила Дотти.
— Вам ведь известно, что я не слушаю сплетен, дорогая, — ответила Кэтрин, но в голосе хозяйки дома не было осуждения.
— Конечно, но это скорее не сплетни, а предположения.
— О, тогда ничего. Так что же предполагают люди?
— Говорят, что сэр Эллиот, — я воспользуюсь вульгарным выражением, которое здесь уместно, — сражен ею. Летти улыбнулась. Неужели так говорят? Кэтрин рассмеялась. Улыбка исчезла с лица Летти.
— Эллиот? «Сражен»? Глупости!
— Но он действительно ведет себя необычно. | Внимание! Летти насторожилась.
— Надо ли напоминать вам, дорогая, что я была помолвлена с этим человеком? Не хочу быть несправедливой, но Эллиот не из тех, кто дает волю своим чувствам. Если предположить, что они у него есть.
Если таким образом Кэтрин старалась «не быть несправедливой», то Летти не хотелось бы столкнуться с ней, когда той вздумается кому-то напакостить. Летти хотела уйти, опасаясь, что если останется хотя бы ненадолго, то сделает что-нибудь необдуманное.
— Вы и в самом деле не понимаете, что происходит? — спросила Кэтрин.
