— Все будет хорошо, — пообещала она насколько могла убедительно. — Кроме того, сегодня утром я получила телеграмму. Я должна выступать свидетельницей по делу Ника.
Эллиот нахмурился:
— И вы это сделаете?
— Да, конечно.
— Если его освободят, вы не боитесь, что он захочет отомстить? — спросил он.
Выражение его лица стало угрожающим. Неужели он все еще любил ее?
— Нет, — преодолевая волнение, ответила Летти. — То есть я не верю, что его могут освободить.
Эллиот приблизился к ней. Вид у него был суровый, он явно был встревожен.
Несмотря на то что она сделала, несмотря на то что она на одну ночь украла его любовь, он все еще любил ее…
— Но если Спаркла все же освободят? — настаивал он. Она больше не могла сдержаться — протянула руку и поправила узел на его галстуке.
— Вот поэтому я и хочу дать показания. Чтобы его не освободили!
— Если ты выйдешь за меня замуж, я позабочусь о твоей безопасности.
Ее рука застыла в воздухе. Он взял ее в свои теплые ладони. Она заметила легкие ссадины на суставах его пальцев. Темные волоски у манжет.
«Будь осторожна, — предупредила себя Летти, хотя ее сердце бешено колотилось, а колени подгибались. — Этого следовало ожидать; все здесь связано между собой».
Они провели вместе ночь; она была девственницей. Для него не имело значения, что она была незаконнорожденной и преступницей. Он видел свой долг в том, чтобы жениться на ней, это было делом чести. И он женился бы, ни словом не выдав своего сожаления, ибо такова была его натура. Сэр Эллиот был джентльменом до мозга костей.
— Летти, пожалуйста, окажи мне честь, стань моей женой. Стряхнув с себя оцепенение, она выдернула руки.
— Нет, нет. — Она старалась говорить беззаботно. — В этом нет необходимости. Клянусь. Ник никогда не сделает мне ничего плохого. Правда. Он грубиян, но не убийца. И думаю, что после суда, даже если его отпустят, во что я никогда не поверю, он не станет убийцей. И утратит свое влияние в Лондоне…
Эллиот с мрачным видом пристально смотрел на нее.
— Я неудачно выразился. Я хочу жениться не для того, чтобы защитить тебя. О да, я хочу тебя защитить, но это не… — Он замолчал и нежно погладил ее по щеке тыльной стороной ладони, покрытой ссадинами. Она невольно закрыла глаза. — Я люблю тебя, Летти.
— Эллиот, — вырвалось у нее с безнадежным вздохом.
— Это правда. Я люблю тебя. Полюбил тебя, как только увидел твою улыбку. Пожалуйста, Летти, посмотри на меня. Она открыла глаза и увидела, что он говорит искренне.
— Я люблю тебя, Летти. Я не хочу жить без тебя.
— Как ты можешь любить меня? — спросила она, заставляя себя сказать то, что убьет нежность в его глазах. — Ты меня совсем не знаешь. Ты знаешь леди Агату, придуманный персонаж, роль, которую я играла.
Он покачал головой, делая возражение мягким, но уверенным.
— Я влюбился не в персонаж, не в титул, не в профессию. Я влюбился в тебя не из-за твоего прошлого или вопреки ему. Я люблю тебя за глубину твоих чувств и страстность, за то, что, когда я вижу свое отражение в твоих глазах, я становлюсь лучше, чем я есть. Я люблю тебя за твой искренний смех. За то, что ты ввела в гостиную дворняжку так, словно это был принц, и за то, что подарила его. Я люблю тебя, Летти.
— Нет. — Чем больше ей хотелось верить ему, тем сильнее она сопротивлялась. Он должен был выбрать кого-то из своего класса, женщину, которая была бы настолько же настоящей леди, насколько истинным джентльменом был он сам. И он так и сделает. — Ты поедешь в Лондон, станешь бароном, встретишь какую-нибудь хорошую красивую леди, которой ты сможешь гордиться, которая будет равной тебе по рождению и знатности.
— Нет, — печально сказал он, — не будет этого. Она расхохоталась — натужно, страшно.
— Будет, увидишь. Это только кажется… только сейчас тебе так кажется. Ты ведь смирился с замужеством Кэтрин. А вы живете в одном городе. А нам не придется встречаться, чтобы напоминать нам… тебе о прошлом. Лондон так велик.
Его глаза, казавшиеся огненными колодцами, пронзали ее.
— Ты не Кэтрин. Это совсем другое. Я обещаю тебе, что, если ты мне откажешь, во всем мире не найдется такого большого города, где мы могли бы скрыться друг от друга. Весь наш остров будет слишком мал.
— Эллиот…
— Замолчи, пожалуйста, — хрипло произнес он. — Если ты чувствуешь, что не можешь выйти за меня, то не надо никаких объяснений.
Непроницаемая маска легла на его лицо, но она успела увидеть, какую глубокую рану нанесла ему. Она не могла позволить ему думать, что он полюбил ее безответно, не могла даже ради спасения собственной души.
— Эллиот, я люблю тебя.
Маска спала с его лица. Глаза вспыхнули.
— Тогда выходи за меня. Или скажи, что не любишь.
— Я не могу.
— Послушай, Летти. Я не хочу галантных сдержанных отношений. Не хочу каждый день желать образцу добродетели доброго утра и доброй ночи у дверей ее спальни. Я не желаю учтивости и пристойности в нашем союзе!
Резким движением он схватил ее и привлек к себе. Серебряные шпильки посыпались из ее волос и засверкали на темно-красном ковре, как звездочки на багровом небе. Его глаза потемнели и загорелись, такие же чувственные и полные нежности, как и его прикосновения.
— Я хочу тебя, Летти, какой бы ты ни была. Такой, как ты выходила бы из ванны, а твои влажные волосы опутывали бы мои руки и падали мне на грудь. Я хочу тебя холодной и величественной, жаждуще и,''ссоры и стыдящейся своей вспыльчивости. Я хочу тебя раскрасневшейся от работы и порозовевшей после сна. Я хочу, чтобы ты дразнила меня и возбуждала, была серьезной и задумчивой. Я хочу видеть в тебе все чувства, все настроения, видеть их всю оставшуюся мне жизнь. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной, Летти, поддерживала меня или спорила со мной, помогала мне или позволяла помогать тебе. Я хочу быть твоим другом и любовником, твоим ментором и учеником.
— И когда ты станешь бароном, ты захочешь, чтобы я носила корону? — затаив дыхание спросила она.
— Конечно, — ответил он. Но она заметила крошечную искру сомнения в его потемневших глазах. И поняла. Она так хорошо его узнала. Он бы с гордостью надел на нее эту корону. Дело было в том, что короны не будет.
Королева никогда не удостоит титула барона человека, женившегося на актрисе мюзик-холла.
Летти это знала. Ей объяснил Аттикус. С той поры все ее самые смелые мечты разбивались об это непреодолимое препятствие.
Она заставляла себя трезво смотреть на все, что их разделяло, не только на прошлое, но и на будущее. Дело было не только в том, что она чуть не стала преступницей, а он был судьей, но и в том, кем бы он мог стать: бароном, членом палаты лордов, «могущественным защитником добра».
Дав согласие выйти за него замуж, Летти Поттс не только лишила бы этого незаурядного человека баронства, — она нанесла бы вред всем тем людям, которых он когда-либо смог бы защитить. Она долго с грустью смотрела в его глаза, затем с нежностью дотронулась до его щеки.
— Я люблю тебя, Эллиот. Клянусь, до приезда сюда я не понимала, что значит это слово. Ничто на свете не сделало бы меня более счастливой, чем возможность быть твоей женой. Но я не могу.
— Бога ради, Летти, почему? — простонал он.
— Королева никогда не сделает тебя бароном, если ты женишься на мне.
