Попал! Мгновенная вспышка эмоций отразилась в холодных синих глазах.
– Я позову Гаспара, он вас проводит.
– Ты слишком горд для того, чтобы служить тайной забавой для какой-нибудь знатной дамы. Ты не похож на проститутку.
– Вы ничего не знаете обо мне. – В голосе Рэма слышалось несомненное напряжение.
– Напротив, я очень много знаю о тебе. Я наводил справки. Я знаю о состоянии твоего кошелька, о твоих знакомых, о том, как ты проводишь время. Я знаю тебя гораздо лучше, чем ты думаешь. Например, я знаю, что ты унаследовал от своего отца ненависть к компромиссам и уступкам. И его обаяние. Кажется, ни одна женщина не могла бы устоять перед ним, если он действительно сильно ее хотел. Думаю, и тебе они редко отказывают. Вернее, не думаю, а знаю, ведь твоя репутация ни для кого не является тайной.
Рамзи пожал плечами:
– Вы непоследовательны, сэр. То вы уверяете, что с такой внешностью я могу быть только чем-то вроде болонки, то говорите, что стоит мне поманить пальцем, и женщины готовы навсегда погубить себя ради моих прекрасных глаз.
– Наверное, я неясно выразился, – вкрадчиво объяснил маркиз. – Они готовы погубить себя, но не более чем на пару часов. А потом, встав с твоей постели, они быстро приходят в себя и опять становятся благоразумными. Такие леди, на которых ты мог бы жениться, леди из высшего общества, обычно бывают очень осторожны. Они знают, что страсть проходит, а за любовь приходится платить очень дорого.
– Леди, на которых я мог бы жениться? – недоверчиво переспросил Рамзи. – Но вы же ничего, ровным счетом ничего не знаете о том, что мне надо. Если в один прекрасный день мне придет в голову идея продолжить свой род, то найдется множество добродетельных ...
– Дочерей лавочников? – Маркиз засмеялся, качая головой. Он все-таки выполнил то, что задумал. Слабое место найдено. Об этом со всей очевидностью говорит и легкий румянец, окрасивший бледные щеки внука, и еле заметное дрожание ноздрей. Этот дурак влюбился! В леди! В леди, которой он не нужен. – Нет, Рамзи Манро, ты был рожден для роскоши, ты рос, как молодой калиф. Тебя с самой колыбели научили ценить лишь только самое лучшее, изящное, тонкое. Посмотри сам. У тебя мало ценных вещей, но те, что есть, – отменного качества. Много ли нищих владеют драгоценным японским клинком семнадцатого века? А кто из них украшает свой галстук золотой розой? – Никакого сомнения, что на этот раз маркизу удалось задеть его за живое. – Подумай над моим предложением.
– Мне не над чем думать. Мне не надо ничего из того, что принадлежит вам. Я не хочу ни вашего имени, ни денег, ни титула.
– Но возможно, их захочет та, из-за которой ты потерял голову. Прими мое предложение. Вместо того чтобы несколько часов использовать твое тело, она, возможно, согласится всю жизнь использовать твое имя. – Маркиз поднялся, тяжело опираясь на трость из слоновой кости, и медленно подошел к Рамзи. – Да, я вижу, что существует такая женщина. Мне знакомы эти приметы. Я видел их раньше. У твоего отца. А ты очень похож на него. Значит, ты будешь стремиться во что бы то ни стало получить ее. И только на тех условиях, которые подсказывает тебе честь. Но ты ей не нужен. Во всяком случае, открыто. И тебе это прекрасно известно. Кажется, несколько лет назад уже была какая-то юная леди?
– Убирайтесь! – Руки молодого человека непроизвольно сжались в кулаки.
Маркиз удовлетворенно улыбнулся.
– Разве хоть одна леди согласится отказаться от чести, своей семьи, общества, да еще только ради того, кто ты есть сейчас? Твой отец, по крайней мере, обладал немалым преимуществом: он был богат сверх меры и являлся наследником титула. А ты? Незаконнорожденный, у которого к тому же нет ни гроша.
– Я сказал, чтобы вы убирались!
– Скажи мне только одно: эта леди ... Тебе хотя бы известно ее настоящее имя? Или она оказалась слишком предусмотрительной, чтобы назвать тебе его?
Маркиз взглянул на судорожно сжатые, дрожащие руки Рамзи и заколебался. Такого с ним уже давно не случалось. Как пристально он ни изучал своего внука, ему все-таки не было известно, где находится та грань, которую нельзя переступать: Он же не знал, что сделали с ним в той французской тюрьме, и кем он стал после нее. Но как бы там ни было, он не может уйти отсюда, пока не сделает все для того, чтобы у рода Котреллов появился законный наследник.
– Ты так похож на него, Рамзи. Ты умрешь, если не добьешься того, чего желаешь. Только зачем умирать? – прошептал маркиз. – Ты можешь иметь все, что захочешь.
– Я ничего не хочу от вас. Кроме того, чтобы вы, наконец, оставили мой дом.
Старик собрался что-то сказать, но передумал. Пусть внук обдумает его слова в одиночестве. Прихрамывая, он направился в тесную и плохо освещенную прихожую.
– Ты согласишься, – прошептал он, выходя в распахнутую дверь. – Ты согласишься ...
И дверь за ним закрылась.
– Гаспар!
Француз поспешил в гостиную. Его хозяин стоял посреди комнаты, широко расставив ноги, словно находился на палубе попавшего в шторм корабля. Наклонив голову и опустив плечи, он будто бы сопротивлялся встречному ветру. Гаспар увидел измученное и искаженное страданием лицо хозяина, лицо со стиснутыми зубами и дрожащей челюстью. «Будто Люцифер, который только что узнал, что его изгоняют из рая» – подумал Гаспар, но тут же испугался такой святотатственной мысли.
– Oui? – спросил он неуверенно.
– Виски, Гаспар, – хрипло потребовал Рамзи. – Две бутылки. Нет, три. И закрой ставни, чтобы не видеть этого проклятого рассвета.
Глава 11
ФЛАНКОНАДА
Удар, наносимый в бок противника, под самый локоть
