него.
– Объясни, что ты хочешь этим сказать? – потребовал Кит, всегда отличавшийся прямотой.
– Дэнд уже сказал. Мы целых пять лет трудимся в этом саду, возделывая его во имя Святой Церкви, как утверждает брат Фиделис. Но вам не кажется странным, что другие мальчики никогда не работают здесь? Только мы четверо.
– Я тоже думал об этом, – кивнул Дуг. – Часто думал.
– А брат Туссен? – продолжал Рэм. – Почему он не занимается фехтованием с другими? Я знаю, что иногда он и их чему-то учит, но совсем не так, как нас. – Он покрутил плечом, все еще ноющим после многочасовых упражнений, которые их заставлял проделывать бывший солдат, а ныне монах, брат Туссен.
– Так почему? – спросил Дэнд.
– Потому что нас к чему-то готовят, – убежденно ответил ему Дуглас. – К чему-то важному. К чему-то, что нам предстоит совершить вместе. И поэтому они хотят, чтобы мы стали ... как братья.
Это было похоже на правду. Рэм посмотрел на друзей. Кажется, они все так думают. Кит выглядел мрачным, но он и всегда выглядел таким, а Дэнд кивал с непривычной для него серьезностью.
– Ну что ж, – заговорил наконец Кит, – если настоятель этого хочет, я не стану спорить. Вы и так мои братья, и я отдам жизнь за любого из вас.
Только Кит – большой, сильный и молчаливый – мог сказать подобную высокопарную фразу, не опасаясь быть высмеянным Дэндом. Или, вполне возможно, самим Рэмом.
– Я тоже, – заявил Дуглас.
– И я, – пробормотал Дэнд. Он посмотрел на Рэма, и в его глазах загорелся огонек. – А ты, Рэм? Что-то ты не торопишься сказать, что готов за меня умереть.
– Боже праведный! – Рэм преувеличенно тяжело вздохнул, не желая показывать друзьям, как много они значат для него. С тех пор как он потерял все, что у него было, они стали его единственной семьей. И он твердо знал, что и остальные чувствуют то же самое. – Ну уж если придется за кого-то умирать, то я вполне смогу сделать это и за вас. И тогда всю оставшуюся жизнь вам придется вспоминать меня и прославлять мое имя. Представляю, как вам это надоест. Особенно Дэнду.
– Я думаю, – медленно сказал Дуглас, – что нам всем надо поклясться в верности друг другу.
Можно не сомневаться, что Дуглас постарается устроить целый спектакль даже там, где в нем нет никакой необходимости. Но Дэнд, ухмыляясь, уже вытянул вперед окровавленную руку.
– Будем клясться на крови? – невинно предложил он. – Я готов.
– Да! – торжественно провозгласил Дуглас. – На крови розы!
Не дожидаясь согласия остальных, он схватил рукой плеть, которую подвязывал Дэнд, и с силой сжал ее. Поранив ладонь в нескольких местах, он поморщился от боли. – Черт, ну и колючки! Теперь вы!
И, как ни странно, они его послушались.
Хелена подскочила от резкого хлопка.
– Простите, мисс Нэш! – Лакей, который всего лишь развернул салфетку, извинялся, но его выражение было не виноватым, а, пожалуй, удивленным.
– Все в порядке, Саймон.
Хелена знала, что ее странное поведение уже начинает вызывать недоумение у слуг. Она нервничала, вздрагивала от каждого звука, пугалась собственной тени. Так больше нельзя. Это должно когда-нибудь прекратиться.
Она подняла глаза, но, встретившись с укоризненным взглядом Флоры, опять опустила их и сосредоточила свое внимание на яйце всмятку. Она была уверена, что подруга ничего не скажет ей в присутствии слуг, но упорно избегала Флору уже пять дней, с того самого несчастного вечера в Уайтфраерсе. Нет, не просто избегала, она ее предала.
Ночью Флора тихонько скребла в дверь ее комнаты, но Хелена притворялась, что не слышит. Когда вчера в коридоре плачущая подруга схватила ее за рукав и попросила уделить ей хоть несколько минут, Хелена убежала, пробормотав: «Поговорим позже». Но она и не собиралась выполнять этого обещания. Она просто трусит. Жалко, мерзко трусит.
Некоторое время Хелена даже думала о том, чтобы скрыться из этого дома и предоставить Флору ее судьбе. И остановило Хелену вовсе не чувство долга и не привязанность к подруге, а то, что ей некуда было бежать. Нет на свете такого места, где она могла бы почувствовать себя в безопасности. Перспектива занять деньги под гарантию сестры и купить собственный домик уже не казалась такой заманчивой. Разве сможет она жить там одна или хотя бы с несколькими малознакомыми слугами? Кто защитит ее, если однажды Демарку покажется, что Хелена его ослушалась? И он решит наказать ее ... По крайней мере, здесь ее почти всегда окружают люди, по дому снует целая армия слуг, а хозяйка внушает страх всему Лондону.
Она опять взглянула на Флору, которая с отсутствующим видом ковыряла вилкой в тарелке. Бледного лица девушки не оживляло даже веселое палевое платье, которое всегда так ей шло. В очередной раз Хелену пронзило болезненное чувство вины. Она понимала, что должна как можно скорее поговорить с подругой, но все ее мысли были сейчас заняты только лордом Демарком.
Несколько раз она осмеливалась выйти из дома одна, и каждый раз он оказывался рядом, наблюдал за нею. Никогда не приближаясь, он смотрел с другой стороны сквера, как она покупает пирожные, ждал ее, сидя в коляске на другой стороне улицы, когда она выходила из библиотеки или от модистки.
Хелена чувствовала себя свободной от этой постоянной опеки, только когда выходила из дома вместе с леди Тилпот. В этом случае Демарк исчезал куда-то, видимо, уверенный, что ничего неподобающего она не совершит, или просто не желал, чтобы его заметили.
– Мисс Нэш!
