что мои эмоции сейчас очень далеки от братских.
Она судорожно глотнула воздух, не желая поддаваться запугиванию.
– Было бы намного легче для всех нас, если бы ты напомнил себе, что у нас есть цель, которой мы должны добиться.
– Нет, – заявил он. – Легче нам не будет. А вот в смешное положение мы можем попасть. Этот безумный план родился в головах двоих людей, у одного из которых лихорадочный бред, а у другого разыгралось романтичекое воображение. Сама выбирай, какая роль больше подходит тебе, а другую оставь миссис Малгрю.
– Неужели ты и впрямь считаешь меня романтичной? – просила Шарлотта.
– Вчера, возможно, я бы так не сказал, но сейчас твои намерения едва ли позволяют дать другое толкование. Ты решила во что бы то ни стало стать героиней.
– Так распорядилась не я, а судьба.
– Судьба или миссис Малгрю? – недоверчиво спросил Дэнд. – Кстати, где сейчас эта миссис Малгрю, с которой происходят несчастные случаи?
Она задумчиво покачала головой.
– Я не перестаю удивляться, что ты вырос среди монахов бенедиктинцев, которые славятся своим гостеприимством и сочувственным обращением с больными и ранеными.
– Я спал на уроках милосердия. Я спрашиваю еще раз: где она находится?
– Если хочешь знать, она наверху, в постели. – Она призвала на помощь всю свою храбрость. Раз ... два...
– Боже милосердный! – Он закрыл глаза, изо всех сил стараясь не произносить бранных слов, которые были готовы слететь с его языка. Она видела это, хотя и не понимала, зачем ему так беспокоиться теперь, когда ж уже угостил ее впечатляющим перечнем разных богохульств. – Скажи мне, Лотти, – произнес он, едва шевеля губами, – неужели твое представление о жизни в качестве изгоя общества вдруг показалось тебе столь заманчивым, что ты не смогла и подумать ни о каком другом образе жизни? Или твоя способность мыслить здраво исчезала постепенно?
Она осторожно отложила пяльцы с вышиванием.
– Совсем не обязательно оскорблять меня.
– Ишь чего захотела! А как же иначе, если сталкиваешься с таким упорным греховным саморазрушением? – воскликнул он.
– Перестань кричать. Слуги услышат. Джинни находится здесь, потому что у нее в нескольких местах сломана нога, – объяснила она, ожидая увидеть у него хоть какие-то признаки раскаяния в том, что не проявил сочувствия. Их не было. Она попыталась еще раз: – Возможно, она никогда уже не сможет ходить. Конечно, если вообще выживет. – Не заметив и намека на сострадание, она продолжала: – Ей очень плохо. Доктор дал ей что-то, чтобы облегчить боль, но она не может позаботиться о себе. Вот почему она находится здесь.
– Для этого у человека есть слуги.
– Нет, – возразила она, – для этого у человека есть друзья, А я считаю Джинни своим другом. И товарищем. Тебе тоже следовало бы так считать.
– Я не знаю миссис Малгрю и не верю ей. Мы с ней работаем на разных хозяев. Слуга двух господ встречается крайне редко. – Он сделал многозначительную паузу. – А это означает, как мне кажется, что я должен похвалить тебя с успехами в этой области.
Она мило улыбнулась.
– Пристыдив, ты намерен заставить меня делать то, что ты хочешь. Или отказаться от того, чего хочу я.
– Пропади все пропадом!
– Ладно, – спокойно сказала она. – В таком случае предлагаю обсудить сложившуюся ситуацию и возможности спасения первоначального плана изъятия этого письма.
– Боже милосердный, – пробормотал он себе под нос и в отчаянии взъерошил волосы. – Она даже не может произнести слова «кража», но тем не менее намерена... Нет. – Он покачал головой, сердито глядя на нее. – Нет!
– Да, – твердо сказала она. – И может быть, ты все-таки присядешь?
Его взгляд стал еще более сердитым. Она чуть наклонилась вперед, голос ее стал мягче.
– Прошу тебя, Дэнд, присядь. Мы можем обсудить это разумно, спокойно. Я ведь не дурочка. Раньше ты никогда не относился ко мне как к дурочке.
– Раньше ты не вела себя как дурочка.
Она уселась поглубже в кресле и отмахнулась.
– Ладно. Болтай что хочешь, – сказала она тоном гувернантки, которую утомил приступ раздражения у ее подопечного. – Мы это обсудим, когда ты остынешь.
Он уставился на нее, обманутый ее покровительственным тоном.
– Ну, будь по-твоему, – заявил он, усевшись в плетеное кресло рядом с ней. – Говори.
Она терпеть не могла, когда он был в таком настроении: высокомерный, неприступный. Но он был нужен ей. Он был нужен им. Осуществление их плана зависело от его помощи.
Она соскользнула с кресла и опустилась перед ним на колени в густую, сочную траву. Он удивленно взглянул на нее. Она схватила его за руки и сразу же почувствовала, как они напряжены. Пальцы у него
