шелковых гобеленов на стенах. Следуя за экономкой, Шарлотта прошла по толстому восточному ковру, заглушающему звук шагов, к широкой лестнице.
Не говоря ни слова, мадам Поль повела их вверх по лестнице. Наверху они прошли по галерее для музыкантов, расположенной над большим холлом, и, дойдя до ее дальнего конца, свернули в коридор. В левой стене были прорезаны высокие окна, выходившие на вересковые пустоши, а в правой – такое же количество закрытых дверей. Дойдя до конца коридора, экономка остановилась перед одной из дверей и толкнула ее. Дверь бесшумно открылась. Отступив в сторону, она пропустила Шарлотту.
Комната выходила на запад, а поэтому была наполнена мягким послеполуденным светом, который придавал сияние обитым малиновой парчой стенам. В вазах высотой с ребенка красовались павлиньи перья и позолоченные пальмовые вайи. «Роскошно, – подумала Шарлотта. – Пожалуй, на грани упадничества».
Полка из черного мрамора с золотой филигранью украшала камин рядом с расположенной на возвышении старомодной кроватью под балдахином с тяжелыми занавесями из малинового бархата, расшитыми стилизованными оленями и зайцами в золотых и ярко-синих тонах. Дюжины мягких подушек лежали в изголовье кровати и манили отдохнуть на диване, обитом ярко-синей парчой. В углу стоял большой стол черного дерева, инкрустированный перламутром, на котором было множество хрустальных флаконов с духами, баночек с притираниями и кремами, горшочков с высушенными лепестками цветов, а также полный набор щеток и расчесок, оправленных в слоновую кость.
Все было изящно, роскошно и впечатляло, но самое большее впечатление производило огромное зеркало в позолоченной оправе, висевшее непосредственно напротив изножья кровати, в котором отражалась большая часть комнаты.
– Здесь есть все, что вам может потребоваться, мэм, – сказала мадам Поль. Потом она пересекла комнату и указала на шелковый шнур с золотой кисточкой на конце: – А это сонетка. Дерните за шнур, если вам потребуется что-нибудь еще.
Шарлотта подошла к окну и с любопытством выглянула наружу. Далеко внизу несла свои быстрые воды река, исчезая в небольшой рощице.
– А теперь я должна вернуться к исполнению своих обязанностей, – сказала мадам Поль. – В замке множество гостей. Гаспар сейчас поднимет сюда ваш багаж. Вам желательно что-нибудь еще, мэм?
Лизетта, которой показалось, что мадам слишком раскомандовалась, сказала:
– Мадемуазель требуется ванна. Горячая ванна. И зажженный камин. Немедленно.
Мадам Поль вежливо кивнула, хотя черные глаза глянули на служанку несколько недружелюбно.
– Разумеется. Я немедленно позабочусь об этом.
– А где буду спать я? Я не вижу здесь чуланчика для служанки.
– Его нет, мисс, – с некоторым злорадством сказала мадам. – Вы будете спать наверху. Вместе с остальными слугами.
Бедненькая Лизетта. Шарлотта ничем не могла ей помочь. Она и себе-то ничем не могла помочь. Причина, по которой при спальне отсутствовал чуланчик для прислуги, была более чем ясна: это могло помешать ночным визитам.
– Вот как? – фыркнула Лизетта, у которой слегка зарделись щеки. – Отлично. В таком случае вы покажете мне эту комнату позднее. После того, как я позабочусь о мадемуазель Нэш.
– Как вам будет угодно, – кивнула француженка. – Ванну вам принесут немедленно. Один из слуг сопроводит вас в столовую, – сказала она Шарлотте, потом бросила взгляд на Лизетту: – А вас – туда, где вы будете спать, в половине девятого. Вам это удобно?
– Да, – ответила Шарлотта, совсем не уверенная, что это ее устраивает.
Глава 19
Когда Лизетта отступила на шаг, чтобы полюбоваться своей работой, увиденное ее так потрясло, что она на мгновение лишилась дара речи: декольте платья было чрезвычайно глубоким, а ткань, из которой оно было сшито, полупрозрачной.
– Ну как? – озабоченно спросила Шарлотта.
– Вы выглядите... чрезвычайно... Я хочу сказать, что вы... Это платье выглядит потрясающе, – сказала наконец Лизетта.
Она молча протянула Шарлотте зеркальце в оправе из слоновой кости, в чем абсолютно не было необходимости, потому что Шарлотта, даже если бы захотела, не смогла бы не увидеть свое отражение в чудовищных размеров зеркале, занимавшем половину стены. Она повернулась и встретилась взглядом со своим отражением. У нее округлились глаза. Лизетта была права: выглядела она потрясающе. Потрясающе бесстыжей. Потрясающе соблазнительной. А самое главное – потрясающе доступной.
Почти прозрачный зеленый шелк падал красивыми складками от лифа, представляющего собой не более чем подчеркивающий груди кусочек атласа, расшитый блестящими бусинками, отбрасывавшими блики на ее светло-карие глаза. Шелковая ткань струилась по ее телу, обрисовывая все, что было скрыто под ней. Это было платье куртизанки, позаимствованное у Джинни и переделанное на скорую руку по фигуре Шарлотты. Платье было предназначено для того, чтобы соблазнять и разжигать страсть.
Шарлотта перевела взгляд на свое отражавшееся в зеркале лицо: блестящие розовые губы, нежный румянец на щеках, перетянутые бронзовой ленточкой волосы, прядь которых кокетливо выбилась из прически на затылке. И никаких украшений. Туалет завершали лишь длинные, плотно облегающие руку перчатки, доходившие до сгиба руки. Сочетание почти обнаженных грудей и скромно прикрытых рук было особенно соблазнительным. Как и говорила Джинни.
В дверь осторожно постучали. Она вздрогнула и взглянула на каминные часы. Половина девятого. У нее задрожали колени.
