миссис Сноуорд написал о кончине викария Тиндалла и своей внучке, и миссис Сноуорд вот-вот пришлет утешительное письмо и приглашение для Эбби пожить немного со старыми друзьями, которые хорошо знали преподобного Тиндалла.
– Я думаю, вам стоит задуматься о другой партии для вашей Белинды, – без обиняков заявила мисс Перри. – Осенью из Вены возвращается племянник Гладстонов, сын лорда Уикса, Эндрю, кажется. У него прекрасные перспективы, насколько я слышала, и безупречная репутация.
– Белинда давно не получала писем от Мэриан, надо узнать, как Гладстоны провели лето. Я напишу миссис Гладстон. Когда-то Белинда нравилась ее старшему сыну, но моя девочка была еще слишком юна, чтобы принимать всерьез его неловкие попытки привлечь ее внимание, – миссис Эварт обрадовалась возможности прекратить обсуждать шансы на заключение брака между Эбби и мистером Лонгсдейлом.
– Что ж, надеюсь, с племянником миссис Гладстон вашей Бел повезет больше, – заключила мисс Перри и поднялась, чтобы откланяться.
Миссис Эварт и в голову не пришло просить подругу выпить еще чашечку чая.
12
Эбби сидела на привычном месте на берегу озера и смотрела поверх воды на противоположный берег, заросший ивами. На этот раз девушка не взяла с собой книгу, руки ее теребили влажный платок, еще два были заботливо положены горничной в маленькую атласную сумочку, прикрепленную к поясу.
Из-за дома до нее доносился смутный шум – Эварты вместе с Кэтрин и Фанни собирались ехать на обед к мисс Перри. Обе мисс Уивинг выражали притворное сочувствие «одинокой бедняжке мисс Тиндалл», если только могли ее найти – Эбби всячески избегала шумных сестер, и даже Белинда потворствовала ей в этом. К счастью для всех в доме, включая прислугу, сестры напросились погостить у каких-то знакомых в городке, где жил мистер Портенсли, вдовец, занимающий помыслы Фанни. Миссис Эварт обещала оплатить по новому платью для каждой племянницы, чтобы они могли блеснуть в новом для них обществе, так рада была она отъезду «рыжеволосых ведьм», как окрестила сестер Кларисса Хедвич.
Эбби не чувствовала в себе сил плакать, то ли благодаря микстурам доктора, то ли потому, что выплакала отмеренные ей на сегодня слезы. Она снова и снова пыталась мысленно пережить забавные, грустные и трогательные мгновения, из которых и состояла ее жизнь в Риме. Рассказы отца из древней истории, его мягкие увещевания, когда она капризничала, его неумелые попытки присоединиться к Джованне и Эбби, когда они на кухне чистили овощи и пели... Все это было так остро, так прекрасно, а она тогда не знала этого. И все это больше никогда, никогда не повторится, сколько она ни пытается оживить картины прошлого...
Появление мистера Лонгсдейла на дорожке ее на этот раз ничуть не удивило, скорее всего, причина ее спокойствия все-таки крылась в снадобьях врача.
– Мисс Тиндалл! Как бы мне хотелось надеяться, что вам стало легче! – воскликнул джентльмен, еще даже не подойдя близко к скамье Эбби.
– Мой дядя говорит, что когда-нибудь я вновь стану веселой, но, боюсь, это случится еще очень и очень не скоро, – правдиво ответила Эбигейл, комкая в руках платочек.
– Ваш дядя прав, мисс Тиндалл! Сейчас вам кажется, что впереди уже не будет светлых дней, но тучи рассеются, поверьте! – слова Лосгдейла прозвучали весьма банально, но искренне.
Она все же не была настолько измучена, чтобы не сознавать, что предстала перед джентльменом в неподобающем виде, но не убегать же, в самом деле? Лонгсдейл явно пришел не просто так, и девушка осторожно спросила:
– Разве вам не надо быть на обеде у мисс Перри, сэр?
– Я отговорился тем, что должен съездить в город за новыми нотами для мисс Эварт, и обещал вернуться к началу обеда. Но на самом деле я ждал возможности поговорить с вами наедине, мисс Тиндалл!
Эбби скромно потупила глаза, кажется, именно так должна вести себя благовоспитанная юная леди. Она гнала от себя всякие догадки относительно того, о чем с ней хочет поговорить мистер Лонгсдейл, и терпеливо ожидала продолжения.
– Я знаю, что мои слова могут показаться вам неуместными, мисс Тиндалл, но я скоро собираюсь оставить здешние места и провести некоторое время у других моих знакомых. И не могу уехать, не задав вам один только вопрос, настолько важный, что я осмелился потревожить вас в вашем горе, – Лонгсдейл все еще стоял перед ней, и Эбби решила подняться, чтобы не чувствовать себя невежливой, ей показалось, что джентльмен откажется присесть, даже если она ему это предложит.
– Я выслушаю все, что вы скажете, сэр, – ответила она именно то, что должна была сказать благонравная девушка, и тут же добавила от себя: – Вы очень добры ко мне, мистер Лонгсдейл, я считаю вас своим другом и не нахожу вас навязчивым или бестактным. Говорите же, прошу вас.
– Благодарю вас, ничего другого я и не ожидал от моего маленького друга, – мягко улыбнулся мужчина. – Оставим все эти тонкости и нюансы для взыскательных дам вроде мисс Перри и вашей тетушки и поговорим, как добрые друзья. Надеюсь, это будет наш последний разговор в качестве друзей.
Эбби не смогла удержаться от изумленного взгляда, ее припухшие глаза отнюдь не показались джентльмену некрасивыми, и он подумал, что постарается, чтобы это горе было для Эбигейл единственным на много-много лет вперед.
– Мисс Тиндалл, моя симпатия к вам возникла в первую же нашу встречу, но тогда это чувство мало чем отличалось от привязанности к мисс Хедвич, вашей кузине или еще какой-нибудь знакомой мне леди, без которых на светских мероприятиях мне было бы скучно и одиноко.
Эбби не стала возражать, хотя и подумала, что он напрасно приравнял свое отношение к Белинде с дружескими чувствами к другим леди.
– Но позже желание видеть вас, оберегать вас, слушать вас возобладало над всеми другими устремлениями, я и сам не заметил, как это случилось, – мистер Лонгсдейл резким движением опустился на одно колено, и Эбби не сдержала громкий вздох. – Прошу вас, верните мне душевное спокойствие, мисс Тиндалл! Ответьте на мою любовь!
– Я... я не могу сейчас думать о любви, простите меня, – прошептала девушка.
Хоть джентльмен и стоял на коленях, он оказался почти одного роста с Эбби и без труда взял ее за руки.
– Пообещайте, что будете со мной в горе и в радости, как только оправитесь от своей утраты, и я стану ждать столько, сколько понадобится! Я и не требую от вас скорее заключить со мной помолвку, я не настолько эгоистичен, чтобы думать только о собственном счастье!
Более опытная женщина, какой станет Эбигейл Тиндалл лет через семь или восемь, сказала бы, что именно о собственном счастье и думает сейчас мистер Лонгсдейл, иначе не стал бы повергать в еще большее смятение и без того измученную девушку. Не обделенный эгоизмом, Лонгсдейл жаждал поскорее добиться ее согласия, чтобы избавиться от непривычных и неприятных для себя сомнений в ее чувствах, а затем спокойно путешествовать несколько месяцев в ожидании, пока связанная словом девушка снимет траур и предстанет перед ним в сиянии белых кружев и флердоранжа.
– Помолвку? – от изумления Эбби даже не смутилась из-за того, что джентльмен сжимает ее пальцы.
– Я прошу вас стать моей женой, мисс Тиндалл, – Лонсгдейл недоумевающе посмотрел на удивленное, но отнюдь не обрадованное личико девушки. – Возможно, я неясно выразился, дорогая моя, но что иное может последовать за признанием в любви джентльмена, как не предложение его избраннице составить его счастье?
– Простите, – пробормотала Эбби. – Я не думала, что это происходит так быстро...
Марио Фьори говорил ей о своей любви, но не предлагал ей немедленно обратиться в католичество и бежать венчаться, скорее, ему нравился сам процесс ухаживаний, и неопытная Эбби искренне полагала, что помолвке должен предшествовать долгий романтический период нежных встреч и признаний. Если бы дядя не призвал Марио к себе, неизвестно, сколько времени продлился бы его роман с ученицей и чем бы он закончился – пылким предложением или равнодушием и новой страстью к какой-нибудь хорошенькой девушке.
Мистер Лонгсдейл терпеливо улыбнулся, Эбигейл в своей наивности казалась ему очаровательной. Он необыкновенно гордился собой – теперь ему есть что ответить Сэмюэлю Сноуорду на обвинения в
