мог пригласить гостей в свой дом, а репутация предыдущих двух поколений Арчеров наложила отпечаток на отношение соседей к нынешнему наследнику.
– Я чувствую их настороженность и подозрительность, – жаловался сквайр миссис Реймз как-то вечером, когда викарий готовился к воскресной проповеди, а Конни и миссис Реймз вышивали в гостиной. – Они, кажется, легко поверят любому, самому ужасному, слуху о нас, а вот увериться в том, что моя сестра и я не походим на нашего отца и деда, для них слишком уж трудно.
– Вам не стоит сейчас забивать голову еще и этими переживаниями, – посоветовала Эбби, хорошо помнившая, как сама впервые выехала в свет вместе с Эвартами. – Едва они убедятся, что вы добросовестно работаете и не склонны промотать остатки состояния, отношение к вам станет более любезным, вас начнут приглашать на балы и вечера... Уверена, вы еще будете иметь успех у дам, а мисс Арчер обзаведется немалым числом поклонников.
– Вы всегда знаете, как утешить меня, миссис Реймз, – с протяжным вздохом отозвался Арчер. – Если бы все еще происходило именно так, как вы предрекаете, я почитал бы себя счастливейшим человеком.
– Разве я в чем-то оказалась не права? – с улыбкой переспросила Эбигейл.
– Нет-нет, я стараюсь следовать вашим советам, и каждое ваше предсказание пока оправдывается, – поспешил уверить ее джентльмен, опасаясь, что обидел эту милую женщину своими сомнениями в ее непогрешимости. – Но ведь так не может продолжаться вечно! Вы мой добрый ангел, однако мне когда- нибудь нужно начать жить по собственному разумению. И я тотчас наделаю множество ошибок...
– Не бойтесь ошибаться, мистер Арчер. Друзья всегда помогут вам, а недруги не заслуживают того, чтобы о них думать, – говоря все это, Эбби невольно чувствовала себя умудренной пожилой матроной и с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться, так позабавила ее воображаемая картина – она сама сидит в тяжелом кресле у камина, с Библией в одной руке и связкой ключей в другой, а вокруг толпятся молодые леди и джентльмены, стремясь поскорее получить ее совет по тому или иному важному делу.
– Миссис Реймз права, Теренс, – вмешалась Констанс. – Я знаю тебя, ты бы ни за что не стал делать то, что находишь бесполезным или глупым. Если ты выполняешь все, что советуют викарий и миссис Реймз, значит, ты признаешь, что тебе дают верные рекомендации. Тебя нужно лишь немного направить, и, если уж этого не сделал наш дядя, возблагодари Провидение за то, что оно послало нам добрых друзей.
– О, я, как и ты, Конни, не устаю возносить благодарственные молитвы за то, что наша жизнь так счастливо переменилась! И я готов работать, сколько потребуется, чтобы добиться благополучия для нас и для всех, кто зависит от здешнего сквайра! – искренняя вера придала лицу Арчера решительное и вместе с тем одухотворенное выражение, и он сразу перестал казаться напроказившим учеником.
– Вот видите, миссис Реймз, вам удалось пробудить моего брата от съедавшей его меланхолии, – обрадованно сказала Конни, так же, как и Эбигейл, заметившая перемены во внешности и поведении Арчера.
– Называйте меня просто Эбигейл, дорогая, – ответила миссис Реймз, пожелавшая переменить тему.
«Хотел бы и я называть ее по имени. Эбигейл – какое красивое имя», – подумал тогда молодой Арчер.
Сейчас, проезжая вдоль несжатого поля, он вспоминал тот разговор, случившийся шесть дней назад. Миссис Реймз и в самом деле прелестна, как ангел, происходит из хорошей семьи, и он не пожелал бы для себя лучшей супруги, будь она свободна.
Но Теренс должен смирить свое чувство и не нарушить ее покой, не нанести оскорбление людям, которые приняли его, как родного сына. Что-что, а смирять свои порывы он хорошо научился в доме дяди. Скорей бы отделать еще две спальни и найти Констанс компаньонку – тогда у него не будет причины появляться в Бакминстере столь часто. И без того члены приходского совета ревниво относятся к визитам сквайра в дом священника, полагая, что они более Реймзов заслужили внимание Арчера к своим делам.
Благое намерение молодого джентльмена могло бы быть осуществимым, если б его склонность осталась без взаимности. Увы, миссис Реймз думала о Теренсе Арчере так часто, как могла себе позволить, учитывая постоянную необходимость заниматься домашними делами и вникать в заботы прихода.
Сперва Эбби разделяла отношение к Арчерам своего супруга, но через несколько недель вдруг сказала себе:
– Что со мной происходит? Теренс Арчер не сын мне, даже не младший брат и не племянник. Я старше его всего лишь на год, а забочусь о нем, как престарелая тетушка! С этим пора покончить, я не должна забывать, что он – мужчина и хозяин здешних земель, а его сестра, пусть и напоминает мне себя, семнадцатилетнюю, все же не я, и ей уготована другая судьба!
Стоял ранний вечер, Констанс отправилась на прогулку, набрать цветов для гостиной миссис Реймз, викарий пошел на отдаленную ферму к умирающему отцу семейства, а Минни принимала на кухне кухарку Арчеров, миссис Гринберт.
Эбигейл сидела на маленькой чугунной скамье в своем садике с книгой в руках, это было время, когда она могла немного отдохнуть, даже помечтать о чем-то своем, не связанном ни с мужем, ни с его прихожанами.
– Надо написать Лоре Киллиан, со всеми этими хлопотами я пропустила уже два ответа на ее письма. Скоро следует ожидать язвительной отповеди от Клариссы, – раздумывала Эбби, забытая книга лежала рядом с ней на скамейке. – Но что я им напишу? Что волнуюсь, как юная девушка, когда в дверь входит мистер Арчер? Как будто я вновь тайно встречаюсь с джентльменом, только это уже не мистер Лонгсдейл...
Чтобы избавить себя от необходимости отвечать на все эти вопросы, Эбби предалась одному из своих излюбленных занятий – воспоминаниям.
Мистер Лонгсдейл узнал о ее свадьбе из письма своего друга, Сноуорда, который, под влиянием жены, описал викария Реймза как совершенно невыносимого человека, обрюзгшего, грубого и невежественного. Лонгсдейл получил письмо намного позже, чем должен был, и ему оставалось только направить миссис Реймз свои поздравления. Эбби могла лишь догадываться, насколько он уязвлен и обижен, сама она больше никогда не встречала Лонгсдейла, но тон его поздравительной записки был таков, что она не решилась показать ее своему супругу.
По возвращении в Англию мистер Лонгсдейл почти сразу сделал предложение Белинде, и поздравления Эбби в адрес кузины и ее супруга были столь же неискренни, как и слова самого Лонгсдейла. Эбигейл понимала, что поступила дурно по отношению к человеку, которого обещалась ждать, но запретила себе сожалеть о слабости, позволившей ей уступить настояниям тетки и выйти замуж раньше, чем ее тайный поклонник хотя бы вернулся на родину. Она не могла избавиться от сомнений в искренности чувств мистера Лонгсдейла, уж очень быстро он утешился в объятиях Белинды, а значит, любые сожаления были излишними. Возможно, его привязанность к Эбигейл растаяла, едва он отъехал на несколько миль.
Эбби нечасто позволяла себе думать о несостоявшейся помолвке с мистером Лонгсдейлом, обычно она перебирала, словно стеклянные шарики, воспоминания о своем детстве в Риме, прогулки с отцом по старинным улицам, улыбку матери, ворчание Джованны и уроки музыки с синьором Марио Фьори... Но сегодня она вдруг расчувствовалась и едва не начала плакать от жалости к себе, так что появление мисс Арчер оказалось весьма уместным. Констанс с душистой охапкой цветов в руках казалась воплощением юности и безмятежности, словно и не было в ее жизни сиротства и долгих унылых лет под присмотром старого скупца.
– Эбби, посмотри, сколько всего я принесла! – воскликнула девушка и разжала руки, цветы и листья посыпались на колени миссис Реймз.
Эбигейл с наслаждением вдохнула, но тут же вспомнила о своих обязанностях наставницы и притворно нахмурилась.
– Ты слишком далеко заходишь одна, Конни. Твой брат уже много сделал для того, чтобы здешние места стали безопасными для прогулок, но в лесах еще полно браконьеров, а может, кое-кого и похуже. Тебе не стоит уходить далеко от Бакминстера, особенно в такой поздний час.
– Но солнце еще высоко на небе, а мне так нравится чувствовать себя свободной! – Констанс и вправду наслаждалась возможностью ходить, куда вздумается, проводить целые дни на воздухе, читать или даже просто бездельничать.
