с пышной юбкой и самыми модными рукавами. К платью прилагались бальные перчатки, блестящие лаковые туфельки в тон, крошечная бордовая сумочка-мешочек для разных дамских мелочей и такого же цвета веер.
— Считай это моим подарком на твой день рождения, тебе ведь тоже скоро исполнится восемнадцать лет, — торжественно произнесла Кэти, видевшая, что подруга не находит слов.
— Но оно только через три месяца, — растерянно пробормотала наконец Грейс.
Постепенно голос ее окреп, и она продолжила уже более уверенно:
— Все это стоит целое состояние, Кэтрин. Я не смогу принять такой подарок.
— Ты забыла, что со мной бесполезно спорить? И потом, это уж точно стоит не дороже нашей дружбы! — столь же решительно возразила Кэти. — Примерь скорее, я нарочно привезла его за неделю до бала, чтобы мы смогли исправить огрехи, модистке ведь пришлось работать наугад, без снятия мерок.
Грейс только вздохнула. Конечно же, Кэтрин все предусмотрела. Если бы она только подступилась к подруге с предложением снять мерки, Грейс сразу заподозрила бы ее в каком-то умысле и тотчас отказалась бы. А теперь платье готово, на него потрачены огромные деньги, и ей остается только принять его.
— Надевай же скорее, Грейси! — Кэти не терпелось увидеть плоды своих трудов. — Когда ты наденешь это платье на бал, все гости, наверное, попадают в обморок от твоей неземной красоты. Господь и без того наделил тебя ослепительной внешностью, а в модном туалете ты будешь просто неотразима. И еще, тебе пора прекратить прятать свои чудесные волосы. Пенни сделает тебе локоны, и половина дам проглотит свои шиньоны от зависти!
С помощью подруги Грейс облачилась в бальное платье, затем расплела косу и собрала волосы в высокий узел на затылке, закрепив его наспех несколькими шпильками. Кэти придирчиво оглядывала подругу со всех сторон, тут и там оправляла платье, затем вытянула из прически Грейс несколько прядей и, накрутив на палец, отпустила. Вьющиеся волосы тотчас приняли форму пусть и неровных, но симпатичных локонов, обрамляющих с двух сторон раскрасневшееся от смущения лицо Грейс.
— Вот так мы и сделаем, — удовлетворенно кивнула Кэтрин и отступила в дальний угол гостиной, чтобы издалека полюбоваться на творение рук своих. — В прическу воткнем несколько бутонов чего-нибудь розового, может, фрезии, в нашей оранжерее она есть самых разных цветов.
Жители Марбери, включая мать Грейс Эттон, сейчас навряд ли узнали бы ее. Платье и прическа изменили привычный облик девушки и превратили ее в элегантную леди. Тогдашняя мода словно была специально придумана для того, чтобы подчеркнуть статность крупной фигуры Грейс, при этом не полня ее. И нечего улыбаться, Джесси, такую худышку, как ты, конечно, назвали бы изящной и в те времена, как называют сейчас, но рядом с Грейс ты бы просто потерялась!
Хрупкая мисс Бьюмонт на фоне подруги тоже могла бы показаться невзрачной и бледной, но она собиралась быть хозяйкой бала, а значит, львиная доля ухаживаний молодых джентльменов в любом случае предназначалась ей. К тому же свет восхищался именно такими легкими, воздушными барышнями, и мисс Кэти не стоило опасаться, что Грейс затмит ее. По правде говоря, подобные мысли и вовсе не приходили Кэтрин в голову, она так любила свою подругу и так была предана ей, что ни за что бы не стала ревновать к ней или сердиться на Грейс из-за недостатка внимания к собственной персоне. В свою очередь, верная, заботливая Грейс никогда не нанесла бы Кэти какой-либо обиды. Между девушками если и не всегда царило взаимопонимание, то недомолвок-то уж точно не возникало.
Вдоволь налюбовавшаяся подругой, Кэти позвала горничную, чтобы заколоть булавками платье в тех местах, где его посадку еще можно было улучшить, после чего велела Грейс переодеться. В своем старом платьице мисс Эттон сразу же превратилась в скромную домохозяйку, но даже невыигрышный наряд не мог испортить сияющее жизнью лицо девушки, ожидающей восемнадцатилетия.
— Мда-а, — протянула Кэтрин. — И все-таки как сильно мы зависим от того, что на нас надето! Только что ты была королевой и вдруг превратилась в пастушку.
— В какую ещё пастушку, Кэти? — рассмеялась Грейс. — Пора тебе уже оставить свои выдумки и стать чинной, благонравной леди!
— Только этого не хватало! Я пробыла благонравной, ну, или почти благонравной леди все годы, что за мной присматривала мисс Стоун, и намерена сейчас насладиться вольной жизнью! — Восторженность Кэтрин ничто не могло сегодня поколебать. — Еще бы матушка больше занималась какими-нибудь другими заботами, а не огрехами моего воспитания!
С помощью горничной Кэтрин сложила платье обратно в коробку и повернулась к Грейс:
— Я забираю это, чтобы Пенни все доделала. В день праздника я хочу видеть тебя у нас с самого утра. Прическа и одевание требуют немало времени, да и мне хочется поболтать с тобой до того, как начнут съезжаться гости. Надеюсь, твоя матушка тебя отпустит.
Грейс только кивнула. Она не знала, радоваться ей или огорчаться. С одной стороны, она побывает на настоящем балу, увидит представителей высшего света и даже на время станет одной из них… С другой — именно это и путало Грейс. Она могла нечаянно выдать себя и опозорить Кэтрин, а репутация подруги волновала ее гораздо больше собственной. И потом, волшебная сказка закончится вместе с балом, и она, Грейс, опять вернется в свой маленький домик, к хозяйству и грядкам. Не будет ли это мучительно — одним глазком взглянуть на другую, блестящую, жизнь и тут же оказаться вдали от нее. Грейс никогда не завидовала Кэти, свыкнувшись с пропастью, лежащей между собственным будущим и будущим Кэтрин. Но сейчас подруга выстроила хрупкий мостик через эту пропасть, и Грейс совсем не была уверена, что ей стоит его переходить. Впрочем, она уже дала свое согласие, и Кэти ждала ее.
4
Солнечным майским утром Грейс стояла посреди кухни и в очередной раз выслушивала слова матери о своем безрассудстве. Всю неделю миссис Эттон уговаривала дочь отказаться от безумной затеи и не позволять легкомысленной болтушке Кэтрин втянуть себя в неприятности. Эти бесконечные нотации отравляли Грейс радость предвкушения праздника у Бьюмонтов, и она несколько раз готова была написать Кэти, что не сможет прийти на ее день рождения. Но Грейс обещала быть там, и мысль о том, как сильно огорчится Кэти, давала девушке силы продержаться до самого дня бала. Заботливая подруга прислала за ней коляску, и последние наставления матери болыпе, не доходили до Грейс. Мысленно вся она была уже там, в доме графа Бьюмонта. Мать вовремя заметила, что дочь не слушает ее, и, махнув рукой, поцеловала свое неразумное дитя и благословила едва ли не со слезами на глазах, словно расставалась с дочерью по меньшей мере на месяц, а не всего лишь на день.
Едва Грейс вышла из коляски перед парадным крыльцом Бьюмонт-холла (обычно она заходила в дом со стороны хозяйственного двора), как ей навстречу сбежала по ступеням сияющая Кэтрин в белом домашнем платье.
— Наконец-то, Грейс, наконец-то этот день настал! Как же я рада поделиться своей радостью с тобой!
Подруги обнялись, Грейс сердечно поздравила именинницу и преподнесла свой подарок, тем более дорогой, что она вложила в него всю душу. Мисс Эттон знала, что Кэтрин это оценит.
— Какая чудесная вещь, Грейс! Сколько свечей ты извела и сколько иголок поломала, вышивая всю эту красоту! — со слезами на глазах воскликнула Кэтрин. — Мне даже жаль надевать такой пеньюар, он слишком хорош для того, чтобы носить его.
— Тогда побереги его до своей свадьбы, Кэти, — за лукавой улыбкой Грейс скрывала смущение.
Кэти покраснела и, прижав подарок к груди, потянула подругу за собой в дом.
— Идем же, скоро начнут съезжаться гости, и нам надо сделать из тебя сказочную принцессу!
— Принцесса сегодня — это ты, Кэти.
— Ну, тогда фею, волшебницу, умеющую создавать своими руками настоящие чудеса! — Казалось, сегодня восторгам мисс Бьюмонт не будет конца, ведь день только начался, а впереди ее еще ждало много подарков и удовольствий.
В холле девушкам встретилась ее светлость графиня Бьюмонт, лично руководящая последними работами по праздничному украшению дома. Она сухо поздоровалась с Грейс и вернулась к разговору с
