– Да, этот художник был очень знаменит.
– Вы с ним знакомы?
– Нет, он умер за много лет до того, как я родилась.
– Какая жалость, – сказал Камерон.
– Это уж точно, – ответила мисс Хоклайн.
Монолог тени
Чудище Хоклайнов вернулось в свою банку химикатов в лаборатории. Оно возлежало там… странные сегменты света не двигались. Эти химикаты, долгая и кропотливая работа профессора Хоклайна, были источником энергии, омоложения и постелью, где Чудище Хоклайнов спало, когда уставало, и пока оно спало, «Химикалии» восстанавливали его силу.
Тень Чудища Хоклайнов спала поблизости. Тени снились сны. Ей снилось, что она – это Чудище, а Чудище – она. Очень приятный сон для тени.
Тень предпочитала думать, что она больше не тень, а само Чудище. Ей не нравилось все время что-то вынюхивать. От этого тень страдала и нервничала. Тень часто проклинала свою судьбу и жалела, что «Химикалии» выбросили ей кости так неудачно.
Во сне тень была Чудищем Хоклайнов и занимала браслет на запястье одной из сестер Хоклайн. Во сне тень была счастлива и старалась радовать сестру сиянием браслета.
Тень не одобряла тактики Чудища, ей было стыдно за все те жестокости, которые Чудище творило с разумом сестер Хоклайн. Тень вообще не понимала, зачем все это делать. Если бы судьбу можно было переменить, и тень обратилась бы в Чудище, все в доме стало бы иначе. Этим жестоким шуткам пришел бы конец, а энергия Чудища направилась бы на открытие и исполнение новых удовольствий для сестер Хоклайн.
Тени сестры очень нравились, а служить Чудищевым чувством юмора ей было ну совсем не по нраву; она желала сестрам Хоклайн лишь удовольствий и наслаждений, а не злобных проказ, которые Чудище обожало устраивать с их телами и разумом.
Тень также сильно не одобряла того, что Чудище сделало с профессором Хоклайном. Она считала, что Чудище должно было хранить ему верность и не вытворять такую дьявольскую шкоду.
Сон о браслете вдруг рассеялся, и тень проснулась. Она посмотрела, как в «Химикалиях» спит Чудище Хоклайнов. Впервые в жизни тень осознала, как сильно ненавидит Чудище, и попробовала придумать, как покончить с его злобным существованием, взять энергию «Химикалий» и обратить их в добро.
А Чудище спало в банке с химикатами, ни о чем не подозревая. Чудище устало после целого дня злодеяний. Оно так устало, что даже похрапывало в «Химикалиях».
Тем временем опять в гостиной
Почти настала полночь, и викторианские часы толкали двадцатый век к двенадцати. Тикали они громко и методично, пожирая 13 июля 1902 года.
Грир с Камероном вразвалыгу, но очень внимательно снова осмотрели гостиную: не вернулось ли Чудище Хоклайнов. Не вернулось.
Они, разумеется, не знали, что оно крепко спит и похрапывает в банке, полной химикатов, в лаборатории, и они сами пока в безопасности.
Удостоверившись, что чудища рядом нет, Грир сказал Камерону:
– Мне кажется, пора им сказать.
– Что сказать? – спросила мисс Хоклайн.
– О чудище, – ответил Грир.
– А что с ним? – спросила мисс Хоклайн.
Ее сестра отвлеклась от чашки горячего кофе в руке, напряженно дожидаясь следующих слов Грира.
Грир пошарил в уме в поисках нужных слов и простой и логичной последовательности, в которой их изложить. Пауза чуточку затянулась: то, что ему следовало сказать, было такой фантастикой, что просто изложить не получалось. Наконец нужные слова его отыскали.
– Чудище – не в ледовых пещерах, – сказал Грир. – Оно здесь, в доме. Сегодня оно бродило повсюду. Пару часов просидело у вас на шеях.
– Что? – не веря, переспросила мисс Хоклайн.
Ее сестра поставила чашку.
Обе они сидели в изумленном шоке.
– Чудище – это некий странный свет, который перемещается везде со своей дурацкой тенью, – продолжал Грир. – Я точно не знаю, как он действует, но он действует, и мы его уничтожим. Нам кажется, что в ледовых пещерах нет такого, что нам надо убивать. Свет умеет изменять все вокруг и думать, и он может забираться в мозг и его ебать. Вы разве не замечали этого света и тени за ним? Она как собачонка?
Сестры Хоклайн ничего не ответили. Они повернулись и посмотрели друг на друга.
– Ну? – спросил Грир.
Наконец мисс Хоклайн заговорила.
– Это странный свет, что перемещается повсюду, а за ним – неуклюжая тень? – переспросила она.
– Ну да, мы его всюду видели, – ответил Грир. – Он передвигался вместе с нами, следил за нами. Почти весь вечер сидел вот в этих ваших ожерельях. А некоторое время назад ушел и пока не вернулся.
– То, что вы описываете, – одно из свойств «Химикалий», – сказала мисс Хоклайн. – В банке живет странный свет и с ним рядом все время какая-то вихристая неловкая тень, она следует за ним, когда он перемещается по банке. Свет – более совершенная ступень «Химикалий». Отец перед исчезновением сказал нам, что со временем свет переменится в нечто такое, что будет крайне благоприятно для всего человечества.
– Нам нужны были еще химикаты, чтобы довершить перемену, – это их привез наш бедный дворецкий из Брукса. Мы собирались закончить эксперимент, как только вы убьете чудище, – сказала другая мисс Хоклайн.
– Это ничего не закончит, – сказал Грир. – Мне кажется, вам следует взять этот замес и выбросить, а потом начать все заново. У вас там внизу что-то вышло из-под контроля. Я думаю, эта дрянь убила вашего дворецкого и виновата в исчезновении вашего отца, а также превратила одну из вас в индеанку, да и нам мозги ебло.
Сестры Хоклайн смотрели на них, потерявшись в глубоком молчании.
– Давайте уже спустимся, возьмем эту банку ебаной дряни и выкинем, а потом хорошенько выспимся, – сказал Камерон. – Мне совсем не помешает. Я никогда раньше не хоронил карликов, и я устал. Сегодня я столько ебался, что, боюсь, у меня хрен отвалится.
– «Химикалии» – труд всей жизни нашего отца, – сказала мисс Хоклайн, в отчаянии разбив молчание. – Он всю свою жизнь посвятил «Химикалиям».
– Мы знаем, – сказал Камерон. – И нам кажется, что эти блядские химикаты пошли против него. Укусили руку, что их кормила, так сказать. Вы же видели, что они сделали с вашим дворецким. Убили его и превратили его тело в карлика. Один сатана знает, какое блядство они учинят дальше. Надо их выбросить, пока мы все не превратились в мертвых карликов. И хоронить нас в чемоданах будет некому.
Тем временем опять в банке
Чудище Хоклайнов, свет в банке, полной химикатов, медленно перевернулось на другой бок, как сонный человек, а затем – еще на один.
Чудищу теперь стало неудобно во сне, и оно снова заворочалось, как человек, готовый проснуться, и снова перевернулось, и –
Чудищу Хоклайнов спалось неспокойно. Вероятно, снился дурной сон или одолело предчувствие. Оно снова перевернулось и –
Труды человека обратились в прах
– То есть вы хотите, чтобы мы уничтожили труд жизни нашего отца? – спросила мисс
