Брант слегка толкнул Робертса локтем и сказал:
— Пара слов на прощание.
Робертс не мог сам идти, так что Брант подвел его к гробу, взял руку инспектора и положил на гроб. Дерево казалось теплым на ощупь. Робертс разомкнул губы, но не смог выговорить ни слова. Тогда Брант сказал:
— Нам будет тебя не хватать, любимая.
И они отступили от гроба.
Послышалось тихое жужжание, и гроб начал двигаться. В стене открылись стальные дверцы, полыхнул красный отсвет, и гроб исчез. По щекам Робертса ручьем текли слезы. Брант сказал:
— Подождем на улице.
Сотрудник проводил их в офис и удалился. Брант снова вынул флягу и протянул Робертсу со словами:
— Сегодня напьемся в стельку.
Робертс кивнул и отпил из фляги. Брант достал сигареты и зажигалку. Закурил. Его любимые сигареты «Уэйтс» становилось все труднее найти. Теперь ему приходится ездить в Вест-Энд и закупать курево на месяц. Хозяин магазинчика недавно сказал:
— Вы бы перешли на другие. Эти скоро не достанешь.
Обычно Брант слегка нажимал на владельцев магазинов. Скорее по привычке, чем по нужде. Но хозяева магазинов в Вест-Энде плясали под другую дудку. Он забирал свой заказ и платил сполна. Черт, как же он ненавидел отстегивать большие деньги, прямо-таки чувствовал себя оскорбленным. Нужно было что-нибудь найти на парня, торгующего сигаретами; Брант пытался, но до сих пор не удавалось. Ничего страшного, рано или поздно он их всех прищучит. Робертс сказал:
— Дай мне одну.
— Сэр?
— Да ладно тебе, Брант, одна сигарета меня не убьет.
— Они довольно крепкие, парень.
— Дай мне эту чертову сигарету!
Брант щелкнул зажигалкой, ожидая, что Робертс, когда затянется, сразу же начнет кашлять и плеваться.
Ничего подобного.
Через некоторое время подошел директор похоронного бюро. Он торжественно нес урну, держа ее перед собой обеими руками.
— Мистер Робертс, — сказал он, — ваша жена.
С Робертсом едва не случилась истерика, ему показалось, что его представляют. Ему хотелось закричать:
— Как я, черт возьми, могу с ней поздороваться? У нее же нет рук!
Брант, этот гребаный экстрасенс — как всегда, — вмешался:
— Я возьму.
Директор прошептал:
— Нужно еще решить вопрос со… счетом.
— Какие между нами счеты?
Директор слегка хихикнул, хотя ничего смешного и в помине не было. В этом деле с сожжением и похоронами теряешь чувство юмора. Он сказал:
— Все оказалось немного дороже, чем предполагалось.
Брант отвел его в сторону и сказал:
— Вы назвали цену, вам заплатили — а теперь вы эту цену пытаетесь поднять, стрясти еще денег с мужа покойницы?
— Бывают непредвиденные обстоятельства, тогда стоимость вырастает. Так случается на любом предприятии.
Брант пристально посмотрел на него и спросил:
— Вы в курсе, на каком предприятии я работаю?
— Разумеется… сержант.
— Приятель, тебе не понравится иметь со мной дело, поверь мне, — проговорил Брант.
И улыбнулся директору. Эта улыбка напомнила тому вид лица покойника до того, как его приведут в надлежащий для траурной церемонии вид. Директор кивнул:
— Понятно.
— Надеюсь, черт подери, что тебе понятно, — сказал Брант.
Затем порылся в кармане, вынул комок мелких купюр и сунул директору, прибавив:
— Тут, пожалуй, хватит тебе на выпивку, а?
Директор ледяным тоном произнес:
— Я не пью.
— Еще раз попытаешься меня надуть, пожалеешь, что не пьешь.
Они взяли такси, чтобы доехать до Кемберуэлла. Водитель, явно из Равалпинди,[9] дважды умудрился заблудиться. Когда они вышли из машины, Брант сказал:
— Я заплачу, приятель.
Он наклонился к водителю, сверкнул своим жетоном. Таксист вздохнул:
— Даже чаевых не будет?
— За что чаевые? — осклабился Брант. — Вот тебе фунт, купи себе карту.
Они здорово напились в пабе, куда часто заглядывали сотрудники и пациенты психиатрической больницы Модели, ранее известной под позорным прозвищем Бедлам. В тот вечер они где-то посеяли урну. Или ее спер кто-то из пациентов.
Так или иначе, но миссис Робертс стала историей.
_
В начале восьмидесятых годов члена известной семьи Данн, занимавшейся торговлей наркотиками, увели из дома в наручниках. Когда его сажали в тюремный фургон, он повернулся к группе репортеров и сказал: «Вы думали, что мы плохие, — но подождите немного, и вы увидите, кто придет за нами».
Барри Вайсс рассердился всерьез. У него был ларек у Ватерлоо. Местный полицейский напустил на него налоговиков. Торговлю пришлось свернуть. Дорожный коп застукал его при вождении в пьяном виде, у него отобрали права. Сосед пожаловался на шум квартире, и чернокожая женщина-полицейский зачитала ему закон об охране общественного спокойствия и порядка. Возвращаясь домой после крикета, он помочился у собора Святого Марка.
Догадайтесь, что было дальше?
Коп-шотландец, блондинистый мудак по имени Макдональд, оштрафовал его за неприличное поведение в общественном месте.
Все, с него хватит.
В самом конце Ист-лейн у какого-то придурка с континента он за пятьдесят фунтов купил пистолет. «Глок» — кто не слышал об этой игрушке? Легкий, надежный, удобный. Барри просто в него влюбился. Чтобы отметить это событие, он пристрелил регулировщика в Бэлхеме, просто так, первого попавшегося. Но об этом даже в «Саус Лондон пресс» не написали. Его всерьез это расстроило. Черт возьми, кого надо
